Часть 7

Сима прибрав комнату села за швейную машину, но работа не ладилась, рвались нитки, проскакивал ремень. Нужна была регулировка механизма, а где её сделаешь, коли путных мастеров в посёлке не найти. Из тех, что есть, ножниц путём не наточат. Мысли не давали сосредоточиться на работе, постоянно возвращали к тому, что произошло здесь, на этой постели пару часов назад. Казалось, всё было хорошо, пока не появился Димка. То, что он сделал с ней при сыне, заставив её взять в рот его член, это стало кошмаром в её воспоминаниях. Но она, раз за разом, вспоминала именно этот эпизод её насилия, и он уже не был для неё таким кошмаром, а даже наоборот, это воспоминание в сознании возбуждало и тревожило разум женщины. Рука Симы спустилась к низу живота и протиснулась между  ляжек. Пальцы проворно прошлись по промежности и сжали валики влагалища. Она приподнялась и, подобрав подол юбки, подтянула его к животу, открыв белые ноги, скрывающие вход во влагалище, заросшее густой растительностью. Накрыв его ладонью, она прижала её к наружным губам и, проникнув в щель средним пальцем, найдя маленький бугорок в верху влагалища, не переставая его касаться грубым пальцем, растирала его, пока к ней не подступило ощущение сильного возбуждения и последовавший за ним сладкий оргазм.

День продолжался для Симы в повседневных заботах и хлопотах. Но уже к вечеру все дела были закончены. Пора собираться на ферму. Следовало поторопиться, скоро с работы придут домочадцы.

* * *

В конце рабочего дня Ирина позвонила Лёньке, чтобы вместе сходить к ней домой, забрать что-то из вещей. Мне пришлось возвращаться к себе в одиночестве и, проходя недалеко от фермы, я вспомнил, что Сима заканчивает дойку коров, а, возможно, уже ушла домой, но я всё же сделав небольшой крюк заглянул в коровник и увидел Симу, она уже собиралась уходить. Мне хотелось убедиться, что она не в обиде на меня за сегодняшнее утро и я шагнул в распахнутую дверь, накинув за спиной дверной крючок. На меня дохнуло теплом коровника, с тусклым освещением электрических лампочек под потолком. Оглянувшись через плечо в мою сторону, она вдруг замерла и словно испугавшись, ухватилась рукой за переборку стойла, попятилась от меня. Я не спеша подошёл к Симе и взяв её за руку повёл к ворохам соломы, она шла не противясь, молча, неотрывно глядя мне в спину.

– Ждала меня? – спросил, притянув её к себе.

– Ещё с утра, Митенька. Всё думала, скажешь, что вернёшься.

– Так ведь вернулся, да сынок опередил, я не шибко тебя напугал, милая?

– Говорю же, ждала….

Положив руки ей на плечи, я лишь слегка нажал на них и она медленно опустилась на колени, расстёгивая кофточку с кружевной оборкой на груди. Погоди, не раздевайся, времени мало. Она расстегнула мне брюки и вместе с трусами спустила к низу. Ещё раз взглянув мне в глаза, положила напрягшийся член себе на ладонь и нежно прикоснулась губами к его головке. Он слегка дёрнулся и вновь затих. Сима приподняла его и, приоткрыв рот, положила на язык, словно большую конфету, сомкнув на нём губы. Её голова качнулась вперёд, приняв моего бойца на сколько смогла и тут же отпрянула назад. Затем всё повторилось уже несколько раз подряд. Не скажу, что это было очень чувственно и приятно, но процесс наблюдения за Симой при этом, был очень возбуждающим. Периодически она выхватывала член из глубины своего рта, прерывая процесс из-за горлового спазма, при этом из глаз у неё текли слёзы. Но цель была достигнута – моё орудие находилось в должном виде, поражая своим безупречным видом. Пришло время замкнуть круг моих исследований. То, что мне предстояло произвести с моей бедной тётушкой – это дефлорация анального пути. Я попросил Симу для «восстановления» сил дать полстакана сметаны, что она тут же мне предоставила, и пока я готовился к предстоящей процедуре, она стаскивала своё тёплое трико. После чего, я поставил тётушку  в соответствующую позицию, при крайнем её смущении находиться передо мной в подобном, на её взгляд, не совсем пристойном виде. Уже подготовленным к внедрению членом, с которого стекали остатки сметаны, я смазал окружность её ануса, просунув в него палец, на что Сима настороженно оглянулась на меня, невольно дёрнувшись вперёд. Но я предусмотрительно подхватил её за бёдра и, превозмогая её сопротивление и испуг, втолкнул рывком, чуть ли не половину своего возбуждённого ствола. Она дико вскрикнула и, закусив зубами пальцы сжатые в кулак, протяжно воя, от неожиданной боли, прерывисто захрипела, пытаясь слезть с насаженного члена своего насильника. Тут я дал ей необходимое время, осознать неизбежность произошедшего и, теряя силы, Симочка упала на локти, уронив лицо в жесткую солому, плача и моля прекратить издевательства над ней. Или сейчас, или никогда, решил я за себя и Лёню. Так, как на него рассчитывать в этом деле не приходилось. Бедная Иринка, уже познавшая эту процедуру, вряд ли признается о ней Лёне, да он и не решится предложить такое ей. Теперь, когда резкий проход через сфинктер был завершен, оставалось лишь разработать оставшийся путь в глубины наслаждения, что я и предпринял с усилием удерживая Симу, продолжая грубую и сладостную экзекуцию моей терпеливой тётушки. Достигнув предела своего погружения в её недра, я обратил внимание, что стоны становятся всё реже и протяжнее. Не желая более мучить свою жертву, я, прижимаясь к её круглой попе, просил  минутку терпения, чтобы успеть разрядить свой член в её божественный зад, и мне это удалось. Она ощутила выброс горячей спермы в задний проход и отпущенная на свободу своим мучителем и растлителем, упала на живот, вытянув ослабевшие ноги. Я прилёг к ней, перевернул на спину, не переставая целовать её заплаканные глаза, шею, обнаженную грудь.

– Митенька, за что ты со мной так!? Я ведь тебя, как сына люблю, ты для меня самый родной. Я тебе столько себя дала…  Зачем же ты меня так... Я ни с кем, никогда не была так, как с тобой. Что я буду делать, когда ты меня забудешь, кому я это всё отдам?

Рыдания Симы постепенно стихали. Пролежав ещё какое-то время рядом, мы стали собираться домой. Способность безболезненно передвигаться у Симы возвращалась постепенно. Она с трудом шла по вязкому снегу, покачиваясь на ходу, поддерживаемая мной под руку. Дойдя до крыльца нашего обиталища, я сделал пару кругов и, выкурив сигарету на крыльце, вошел в дом, сбивая снег с сапог. Симы на кухне я не нашел, мать сообщила, что тётя, вернувшись с фермы, плохо себя почувствовала.

– Наверняка, полные бидоны с молоком одна ворочала. Ребята, вы встречали бы её после работы. Для вас пустяки бидоны перетаскать, а бабу поберечь надо, заработает женскую болезнь, на вас же это скажется.

Мы с Лёнькой, бесспорно согласились с пожеланием мамаши, пообещав помогать Симе. Желая убедится, что с ней не всё так худо, как обрисовала мать, я нырнул к Симе в комнату. Тётушка лежала на кровати, скорбно глядя  на меня. Я подошёл к ней и присел с краю возле неё. В полном молчании, я нежно погладил её по голове и заглянул в её любящие глаза. Она удержала мою руку в своей и прижала к своим губам. Нарушив молчание, я произнёс:

– Симочка, мы никогда с тобой не расстанемся, ты всегда будешь со мной. Ты всегда будешь моей женщиной. Не плач родная, всё у нас будет хорошо. Сможешь сесть за стол или принести ужин сюда?

– Ступай, милый, я сейчас приду. Скажи, сегодня мне с тобой или с Лёней спать?

– Может тебе лучше отдохнуть?... Сама реши, как тебе лучше.

– Если будешь жалеть меня, то с тобой, Митенька. Ступай, я сейчас.

* * *

Сидя за столом на кухне мы молча ели, переглядываясь между собой. Сегодняшний день для меня оказался слишком насыщенным сексуальными переживаниями: ночью Ирина, утром Сима и вечером вновь она. Пожалуй, это уже перебор. В былые времена и одного раза в месяц было достаточно. Что-то я увлёкся. Теряется острота новизны. Но когда в доме столько баб, поневоле трудно остановиться, тем более, каждая ждёт от тебя того, что ты обязан дать ей. Я взглянул на Лёню, и мне показалось, что он успешно реализовал остаток вечера с Ириной. По её ускользающему от меня взгляду, я безошибочно определил незапланированный секс со своим благоверным. И, полагаю, что инициатором был именно он. Ну что же, счёт равный 3:3. Перехватив Лёнькин сумрачный взгляд, я показал глазами на дверь и потянулся на шкаф за сигаретами. Уже на крыльце, обсудив сложившуюся ситуацию с плохим самочувствием Симы, я предложил Лёньке совместный визит к моей маман. Он почесал затылок и усомнился в успехе нашего предприятия.

– По шеям надаёт, это тебе не моя мамка. У неё разговор короткий. Не, без уговора нам нельзя, в раз всю нашу кадриль под корень пустит. На партизанский режим переходить придётся.

– Не ной. Сделаем иначе. Ты идёшь к ней и начинаешь один, только основательно, как утром с Симой, а там я подвалю, скажу, что Симе сегодня не до этого, и всё само пойдёт. Слушай, ты сегодня не переусердствовал на почве траха? Всё таки с трёх баб на четвёртую за сутки – трудновато. Смотри из строя выйдешь, а мне одному не управиться. Я сам Симе скажу, пусть не ждёт.

Лёня вздохнул и, бросив окурок в снег, ушёл в дом, зябко поёживаясь. Ещё не решив до конца наш нынешний расклад, я вернулся на кухню и, увидев Симу, которая мыла посуду, расставляя её в шкафу, подошёл к ней и шепнул на ухо, что надо поговорить. Она вопросительно взглянула на меня и, закончив с посудой, сняла передник. Мы вошли к ней и, усадив её на кровать я открыл тётке свой план визита к её сестре.

– Сима, мы с тобой пойдём к ним вместе.

Она вспыхнула и уставилась на меня круглыми глазами, полагая, что ослышалась.

– Митенька! Да вы с Лёнькой спятили, что ли? Что вам в голову пришло? Это вы после утрева со мной удумали. Это даже безобразием не назовёшь!

– Это называется групповым сексом, милая. Я намерен вас всех через это провести, не сердись, всё получится хорошо. Не хуже чем с тобой утром.

– Нас Лариска поубивает и правильно сделает. Зачем вам это, ну пусть со мной будете это творить, с ними вам зачем?

Решив, что предварительная беседа проведена и шока у Симы не случилось, т.к. наглядность утренней забавы всё же дала свои плоды, я принялся раздевать свою ночную партнёршу, укладывая её в постель. Разговор без физиологической подготовки малоэффективен.

Лёнька поцеловал Ирину и с замиранием сердца поплёлся к тётке. Оставшись в комнате одна, Ирина в полнейшем расстройстве лежала в постели и пыталась осмыслить то, что происходило с ней за последнее время. Она понимала, что её сердце навсегда отдано сыну своей подруги. Если она и решится забеременеть, то отцом ребёнка будет только он. Но быть реальной сожительницей Леонида, для неё было невыносимо. Одно дело секс, и другое обманывать его и себя…

* * *

Лариса Николаевна приняв душ, накинув на себя халат, вернулась в свою комнату. Волосы она просушила полотенцем и расчесав их разбросила по плечам. Одевать бельё, она не стала, т.к. Лёнькины руки уже побывали на ней и наверняка помнят подробности её фигуры. Халат сохранял тепло душевой и волновал своим прикосновением к соскам и животу женщины. Она откинула одеяло и легла на постель, бросив халат и полотенце на стоящий рядом диван, где не редко проводил ночи её благоверный, после своих отлучек с друзьями. Сегодня она примет у себя своего племянника, о котором она думала в недавние времена, как о реальном мужчине в её доме. Сына она никогда не воспринимала за мужчину, способного согреть её своим теплом в постели, хотя парень был силён и красив, но до тех пор, пока не забрался к ней в душ. Его крутой норов, с каким он сломил её упорство, внесли в её сознание чувство  защищённости, так необходимое женщине, оставшейся без мужа. Теперь она может считать себя вполне счастливой женщиной, имеющей двух мужчин близких и родных, которые уже не уйдут от неё, ведь ради них она пошла на всё это, взяв в дом женщину, которая удержит возле неё Леонида, родит ей внука, ребёнок ещё больше привяжет их к ней. Думая о сестре, Лариса Николаевна жалела её, Сима была моложе на пятнадцать лет, всё ещё сохраняя в себе женственность и притягательность, но увы, всё это богатство не находило достойного применения в её тусклой жизни. Лишь переспав со своим племянником, в её глазах засветился узнаваемый каждой женщиной огонь своей самодостаточности, своих чарующих женских качеств. 

В дверь тихо постучались, скрипнув петлями она приоткрылась. На пороге стоял Леонид в футболке, поверх трико. Сырые светлые волосы паренька прядями свисали на глаза. Мокрые пятна на футболке, после душа, темнели просыхающими кругами. Под трико топорщился бугор, слегка напряжённой Лёнькиной плоти.

– Лёнь, возьми на диване полотенце и просуши свои патлы – подушку вымочишь, – взглянув на своего гостя, обронила Лариса, одобрительно  отметив размер Лёнькиного члена. На днях он не вызвал должного интереса, разве только в душе…

–Леонид, глядя на тетку, лежащую на постели под одеялом, доведённым до подмышек, с распущенной копной тёмных волос, крупной грудью, не меньшей чем у его матери, прикрытой красивым узором пододеяльника. С закинутыми за голову руками и согнутой в колене правой ногой, чувствовал нечто возбуждающее в своём сознании. Давнее влечение к своей старшей родственнице, парень ощутил тут же, как только приблизился к ней с полотенцем в руках, и сев на край постели. Лариса грациозно изогнулась и распрямившись, как пружина, легко оторвалась от подушки, захватив край полотенца, набросила его на голову Леонида, начала ворошить копну влажных волос. При этом, зажатое локтями одеяло упало к бёдрам женщины, открыв перед глазами парня полные, крупные груди с темными сосками на бурых кружках. Лёнька дотронулся до них и провел медленно ладонью по округлостям большой груди Ларисы. Она отбросила полотенце на край спинки постели и, опустив руки на одеяло, позволила своему любовнику подробнее ознакомится со своим телом. Откинувшись на подушку, Лариса в упор рассматривала лицо Леонида, удивляясь, сколько мужских черт в линии губ, бровях, в глазах она увидела сейчас. От блуждающих пальцев парня по её телу, внизу у неё что-то замерло и лёгкий озноб пробежал к коленям.

– Лёня, разденься и ложись ко мне, – прошептала Лариса, отстраняя парня от себя.

Лёнька подчинился её желанию и через минуту полностью раздевшись, уже лежал рядом с Ларисой. Страстные поцелуи продолжались не долго, Проникновение в свою тётку произошло быстрее, чем она потекла в своём возбуждении. Мощный член Леонида протаранил вход в вагину, заставив её вскрикнуть. Каждый удар бёдер любовника о промежность Ларисы вызывал в ней томительное ожидание последующих толчков в глубину вагины.

* * *

Я, набросив на Симу халат, подхватил её на руки и, прижав к себе пошел с ней в спальню матери, где нас явно никто не ждал, но тем ярче было наше появление. Войдя в комнату, я положил Симу на диван. Она свернувшись в клубок, едва прикрывшись своим халатом затравленно взирая на происходящее перед ней. Мать подскочила на своей постели, дико тараща гневом глаза, вскрикнула:

– Димка! Мерзавец, ты что ж творишь с нами, чего тебе ещё не хватает? Мало, что нас всех под себя положил, так тебе публичный дом подавай!

– А что тебя не устраивает? – поинтересовался я, – Мы же одна семья, у нас кровные узы, чего нам стесняться? Оставь свои условности и жизнь покажется проще и забавней. Уж если захочется интимных отношений с одним из нас – пожалуйста, никто не препятствует. Надеюсь, что все тёплые слова вы уже успели сказать друг другу, так продолжим в другом ключе…

Я подошел к матери и, завалив её на спину, кивнув головой в сторону Симы, сказал Лёньке:

– Лёнька, окажи внимание своей матери, – я спихнул его с постели и он пересел на диван, навалившись на Симу, пытаясь поймать её губы. Когда ему это удалось, она смирилась и перестала вырываться, отдаваясь новому любовнику. Ожидаемый мной эффект, подтвердился. Лёнин член тут же воспарил, готовый к проникновению в свою мать. Она развела колени и приняла своего Лёню, опасаясь взглянуть в сторону сестры, которая тем временем, извиваясь в моих руках, с отчаянием сопротивлялась, моим усилиям раздвинуть ей ноги. Её протест вызывал во мне лишь азарт отвергаемого мужчины. Удерживая голову матери, я впился ей в губы, стараясь проникнуть в рот, и только перекрыв ей дыхание, всё же добился своего, проникнув в распахнутый рот своей любовницы. Поцелуй был долгим, пока она не обмякла подо мной и не впустила меня в своё влагалище. Долгим наше соитие не назовёшь, уже через пару минут она начала отвечать мне своими бёдрами. Оргазм у неё прошёл крайне активно. Мы продолжали по переменно наши совокупления с матерями. При попытке возражений со стороны женщин их утихомиривал член, вложенный им в рот. Ночь была уже на исходе, когда мы с Симой ушли к себе и, упав в раскиданную постель, обнявшись уснули.

* * *

Утром я не услышал, как моя Сима собралась и ушла на работу, заботливо прикрыв меня одеялом. Когда я вышел на кухню, там хозяйничала Ирина, накрывая на стол. Я подошел к ней со спины и притянув за плечи поцеловал её в шею. Она замерла и некоторое время стояла не двигаясь возле стола с тарелкой в руке, но вдруг развернувшись ко мне лицом с размаху швырнула её об пол.

– Я тебя всю ночь ждала, мог бы и заглянуть на минутку. Куда там, весь дом ходуном ходил, до того ли. Неужели наша ночь для тебя ничего не значит?

– У нас их будет много. Ты ведь сюда к Лёне пришла? Так чего хочешь, чтобы я с ним поссорился, он любит тебя, я так не смогу.

– Сделай мне девочку, от тебя родить хочу, слова в укор не скажу, живи с кем хочешь.

– А с ним что – у тебя не получится?

– Хочу от любимого человека, ты ещё не понял? Можешь сегодня после работы у меня дома? – Никто не узнает, я тебя долго не задержу, у меня сегодня эти дни…..

– Я начинаю тебя бояться, ты хорошо подумала? Если ребёнок не будет похож на Лёньку, тогда что?

– Я его рожу для себя и если захочешь, для тебя и любить его буду как тебя. Мне Лариса позволила рожать от любого из вас. А я решила, что только от тебя хочу. Так придёшь вечером?

– Жди, обязательно прейду, – пообещал я и ушел.

На шум разбитой посуды вскоре выглянула Лариса Николаевна с заспанным лицом.

– Чего шумите спозаранок? Не спиться вам…

– Тарелка выскользнула из рук, завтракать пора заспались что-то. На работу опоздаем. Сима вон уже с фермы бежит.

В дверь с улицы, сбивая с  валенок снег, торопясь вошла Сима.

– Девоньки, мороз на улице, крепче одевайтесь, Все руки обморозила, пока молоко донесла. Ирочка, умница, уже на стол накрыла, я скоренько, только передник нацеплю. Зови этих сонь к столу.

* * *

Отослав вечером Лёньку за Симой на ферму, я предупредил, что немного задержусь на работе. Придя к домишку Ирины, я поднялся на крыльцо и толкнул плечом тяжёлую дверь. В протопленном доме меня встретила хозяйка и, прильнув ко мне, замерла на пороге.

– Раздевайся, миленький я протопила дом, ещё в обед сбегала. Мне тебя и покормить нечем, сильно голодный?

– Я захватил с собой колбасы, да булку. Чаёк поставь поскорей.

Ирина метнулась к плите и включила чайник. Через минут пять мы сели за стол и перекусили бутербродами. Ира была в приподнятом настроении, видно, что мой приход обрадовал её. На ней был бежевый свитер, эффектно обтягивающий её ладную фигурку. Юбка слегка зауженная к низу, ладно подчеркивала кругленькую попочку.

Я непременно буду держать здесь немного продуктов, – извиняющим голосом пролепетала Ирочка, ласково прижимаясь к моему плечу, – устал поди Димочка?

Я потянулся и, обняв ладное тельце Иришки поцеловал в нижнюю губку. Она сладко вздохнула и прижалась ко мне, топорщащей грудью. Я подхватил её на руки и отнёс в комнату, где была постель, разостланная на две подушки, с теплым одеялом.

– Димочка, я тебя сейчас полюблю немного и ты захочешь меня. Раздевайся пока, я тоже быстренько, – она выскочила в другую комнату и вскоре появилась совершенно голой, застенчиво нырнув под одеяло, – иди сюда, родненький мой.

* * *

Далеко не во всех дворах были баньки, но у нас она стояла уже давно и работала исправно, особенно в зимние месяцы наши любили париться в ней, потому отец каждый год запасал для топки котла требуемое количество кубометров леса и мы втроем занимались распилкой и колкой дров, выкладывая в дровяном сарайчике поленицы ровными рядами под самый потолок сарая. Заготовкой веников отец занимался самостоятельно. В предбаннике развешивал их на верёвке и они подсыхали до случая. Бабы наши парились втроём, а затем шли мы и засиживались в ней не по одному часу, поплёскивая ковшом на разогретые камни колодезной водой.

Как-то за вечерним чаем, мать с мечтательным выражением на лице произнесла с улыбкой на губах:

– Давненько не парились мы в баньке, девоньки! Слышь, мужики, а давайте на субботу зарядим баньку. Воды натаскайте в котёл, остальное мы сами справим без вас.

– Чур паримся вместе! – Выдвинул я требование, на что мать отозвалась, – Да и вместе, по мне-то что, как бабы? Только какое с вами мытьё – одна морока и мала она на шестерых.

– Вот ещё, с мужиками я не плескалась! – возмутилась Сима. А угорим, кто нас вытаскивать станет?!

– А вы по трое заходите, но третьим будет кто-то из нас. А можно и ещё лучше. Мы с Лёнькой вдвоём, а вы в очередь по одной, а то и по две…

– Ладно, сперва баньку наладьте, там посмотрим по сколько зараз и с кем – вынесла вердикт мать.

За нами дело не стало, всё, что требовалось от нас, мы к субботнему вечеру выполнили. Наши женщины предварительно вымыли все лавки, полы, подготовили веники, протопили котёл. К вечеру баня была готова. Мать рассудила, что она с Симой пойдут первыми и прихватят с собой Лёньку. Но Вера стала уверять её, что ей лучше пойти с ними, так как лучше Лёньки её никто не пропарит. Матушка предупредила Веру, чтобы на интим с ним, она не рассчитывала, будет банальное мытьё, не более. Но у Веры был свой план и менять его она не собиралась. На меня Сима никогда открыто не претендовала, была рада тому, что ей доставалось по воле случая. Вчетвером они ушли в баню, а мы с Ириной остались дома подготовить к их выходу ужин.

Женщины вошли в протопленную баньку и приступили к банному ритуалу. Постепенно снимая с себя верхнюю одежду, развешивая её по настенным крючкам и переходя к более интимным деталям одежды: кофты, юбки, халаты, и уже в заключение – чулки, лифчики, трусы… Лёня, сидя в углу раздевалки, с удовольствием созерцал этот домашний стриптиз. Каждую из них он не раз видел голой и не только видел, но имел. Но то, что ему было представлено в виде трёх граций, при тусклой лампочке, в облаке пара, проникающего из парилки, придавало не малую долю эротизма в этой сцене. Когда, Лариса оглядев своих спутниц перевела взгляд на Лёньку, то одобрила настойчивость Верки идти с ними париться.

– Вера, ты задержись на минуту с братиком, а то он своей оглоблей нас всех по стенкам растолкает.

– Верка с пониманием опустилась на корточки перед Лёнькой и принялась за дело. А Лариса вошла в парилку и плотнее прихлопнула дверь. Через некоторое время Лёнька с Верой присоединились к ним. Раскрасневшееся личико Верочки, говорило о том, что наказ матери она выполнила добросовестно и не без удовольствия... Лёня пригласил на лавку первой Ларису и, подготовив веник, приступил к процедуре, знакомой ещё с детства.

* * *

Наше дружное семейство обзавелось ещё парочкой жильцов, на смену нелепо погибшему Лёне. Иришка родила девочку и мальчика – двух близнецов, имеющих поразительное сходство со мной. Наши бабушки были довольны и не могли надышаться на детей. Лёнька погиб совершенно нелепо, машина, в которой он ехал зимой через замерзшую реку, провалилась под лёд и он с шофёром не смогли вылезти из кабины, а глубина была не более 3-4 метров.

Мы долго не могли прийти в себя после этого. Малышей назвали в его честь – мальчика Лёней, девочку Леной.

Верка, закончив школу, уехала в город и поступила на учебу в техникум. Её жизнь изменилась, но нас она не забывала, часто наезжая домой с покупками на свою небольшую стипендию.

– Если бы ты не был мне братом, то непременно родила бы от тебя, такие классные пузанчики получились, – заливалась она смехом, таская их по дому на руках. Сима ревностно следила за ней, стараясь под любым предлогом отобрать малышей у шалопутной тётки. Детей разместили в бывшей Лёниной комнате. Мы с Иришкой жили в моей. Мы были счастливы. Я по прежнему уделял внимание своим трём самым дорогим мне женщинам. Верка завела себе парня и, приезжая к нам, была бесстыже сытая. Нам она не слишком охотно освещала свои жизненные планы.

Однако, мать её комнату ничем не занимала, видать, рассчитывала на возвращение дочери, таковы все матери. Нам всем до горечи не хватает Лёни, особенно моей матери…

Конец