В большом зале-прихожей школы было пусто. За столом, где обычно старший дежурный, один из преподавателей, проверял наличие сменной обуви у приходящих на занятия учеников, было пусто. Я понял, что опоздал к началу урока, потому что вокруг никого не было, что нормально во вторую смену. Следовало немедленно идти в класс, но я совершенно не представлял какой сейчас урок. Учились наши старшие классы обычно на третьем этаже, однако в школе было два больших крыла, и идти можно было в двух разных направлениях. Я пошел налево, там около лестницы было что-то вроде центра, откуда расходилось множество разных путей. Путь проходил мимо раздевалки и через решетку стен я увидел много зимней одежды. Для зимы было очень даже тепло. Холода я совершенно не чувствовал, несмотря на отсутствие штанов и трусов.

Стоп! Что? Почему я в школе без трусов?

Я понял, что стою одетый только в школьную форменную рубашку для мальчиков и белую майку, которую под нее было положено надевать зимой. Ниже пояса ничего одето не было, даже носков и туфель. Ранец с сумками тоже отсутствовал. Где мои штаны и трусы? Как мне идти на уроки?

Почему-то как само собой разумеющееся, я вспомнил, что забыл надеть трусы дома. Как я шел в школу наполовину голый, было непонятно, тем более что на улице была зима. Похоже, выбегать из школы домой было не вариант. Следовало поискать решение как-то еще.

Так как я стоял около раздевалки, следовало посмотреть одежду там. Я пошел к ее входу и за поворотом почти столкнулся с дежурным. Точнее с дежурной, потому что это была моя одноклассница Татьяна. Не знаю как в других школах, но у нас есть почетная должность дежурить на посту около кнопки и во время давать звонки на перемены и для начала урока.

Я почему-то думал, что никто не заметит отсутствие моей одежды. Все-таки я был одет в майку и рубашку. Хотя майка совсем ничего не прикрывала, а рубашка лишь приятно щекотала попу и волосики на лобке при ходьбе.

Татьяна заметила меня, и я оказался немного удивлен, что ходить голым по школе все-таки было не нормально. В любой другой ситуации меня бы ждало какое-либо максимально обидное замечание. Но сейчас получилась совершенно немая сцена. Мы оба от неожиданности происходящего могли лишь смотреть друг на друга. Я не знал, что мне делать. А Татьяна, похоже, забыла все слова и только пристально пялилась. Причем ее прямой взгляд был устремлен мне совсем не в лицо.

У нас в классе было две девочки по имени Таня. Одна высокая со светлыми волосами. Она плохо училась, но это ее не волновало. У нее было полно подруг и все мальчишки в классе были в нее влюблены, постоянно сочиняя и по-тихому рассказывая друзьям сказки о якобы состоявшихся свиданиях с по разному перевранными подробностями. Ясное дело, секс с ней был у каждого только в подстегнутом гормонами воображении, находя укромное место для онанизма, и представляя ее совсем голую и совсем послушную любым желаниям. Я, например, это делал на чердаке, куда обычно никто кроме меня не лазил. Я мог полностью раздеться, полистать выигранный у друга порно журнал, и подрочить, послюнявив член и ладошку.

Однако эта Таня мне совсем не нравилась, потому что была глупая, плохо училась, и слишком много о себе воображала. Я звал ее Танькой.

В тот день дежурная была не она, а другая Татьяна, которая мне нравилась больше всех девочек не только в классе, но и вообще.

От растерянности и незнания что делать, стоя голым посередине коридора школы, я лишь разглядывал ее. До этого я не мог вот так прямо смотреть на нее в упор, потому что стеснялся и делал вид, что она мне совсем не интересна. А теперь я был полностью свободен.

В тени славы своей более популярной одноклассницы с тем же именем Татьяна была классом незаслуженно презираема. Она была отличница, чуть ниже ростом, чем средние старшеклассницы, и немного полновата. Но мне всегда это больше всего нравилось. Понял я это когда она в старших классах перешла в пору пубертата. Груди налились, и небольшая полнота сделала это очень заметным. Сейчас она была одета не совсем в школьную форму, но мне казалось это нормальным. По крайней мере, не более странным, чем то, что я хожу по школе без трусов.

Белая блузка не должна была бы пропускать свет. Но мне казалось, что я видел просвечивающие острые соски. Лифчика на ней не было.

Клетчатая юбка в складках прикрывала едва ли середину бедра. Колготок она не надела. Чуть более полнее среднего бедра были намного более сексуально округлы, чем у девочек школьного возраста. Белые носочки лишь подчеркивали стройность ног.

В принципе мне было стыдно стоять голым перед одетой девочкой. Прикрыться я, помню, однако, не пытался. Почему-то я считал это невозможным. Я же был голый.

Сейчас она стояла покраснев от возбуждения, приоткрыв рот от удивления и без стыда смотрела на мой писюлек уже, наверное, минут пять. Хотя какой писюлек? Под таким пристальным взглядом мой орган, обычно скромный в размерах, намного увеличился и занял вертикальное положение, направленное куда-то выше головы Татьяны, выставившись в наиболее выгодном для разглядывания виде. Ствол его был равномерной толщины и идеальной окружности, нарушаемой только выступом идущего где-то в глубине канала. Головка показалась из-под крайней плоти. По мере того, как возбуждение росло, головка стала видна полностью. Она была небольшая, темно-розовая, с широкими крыльями, под которыми спряталась раскрывшаяся крайняя плоть и капелькой, выступившей из вытянутого отверстия на самом верху.

Мне нравилось, что Татьяна наблюдала мой мужской половой член, медленной демонстрирующий переход от максимально расслабленного состояния в максимально возбужденное.

Вдруг ситуация начала казаться мне совсем неправильной. Я вспомнил, что давно закончил школу, и сейчас учусь в колледже. Я не должен здесь быть. Татьяна не должна здесь быть. Мы встречались недавно, несколько бывших одноклассников, и рассказывали друг другу кто где работает или учится. Татьяна была одета в ту же одежду, как и на той встрече. Я мечтал с нее все снять и заняться любовью, но так и не смог набраться смелости найти какие-то слова, намекающие на мой интерес к ней.

А сейчас мы стояли в школе, что могло бы произойти только во сне, где возможно все.

— Раздевайся, — сказал я.

— Ты сошел с ума!

— Раздевайся!

— Не дождешься!

Ее слова были правильным и естественными, но дела разошлись со сказанным. Ее руки расстегнули блузку и открыли моему жадному взору великолепную молодую грудь. Я не силен в классификации женских грудей, тем более не разбираюсь в размерах и формах. Грудь Татьяны была не большой, но и не маленькой. Ареолы как будто вообще отсутствовали. Большие соски смотрели прямо на меня с вызовом. Форма грудей была не круглой, но и не мешками. Все-таки они были достаточно налиты и так и просились в ладони. Что я немедленно и предпринял. Было нежно и приятно мягко.

— Идиот! Что ты делаешь?! — сказала Татьяна и дала мне сильную пощечину. Щеку больно обожгло. Голова закружилась от удара. Руки невольно отпустили грудь.

И снова, вопреки изображаемой недоступности, Татьяна расстегнула и сняла свою юбку и туфли с носками, оставшись в одних трусиках. Ее нижнее бельё было из гладкой, тускло блестящей материи цвета молока. Ткань была такой тонкой, что под ней легко угадывалась растительность на лобке. Только я об этом подумал, как она сняла и трусы и осталась вообще без одежды. На лобке было много волос, коричневых, как и ее обычные волосы, разлившиеся сейчас по плечам. Выше — более жидкие, ниже, ближе к вагине, — густые. Широкие бедра, напоминающие вазу, ясно показывали в какую прекрасную женщину выросла Татьяна.

Вместо того чтобы естественным образом развить успех, попросив Татьяну заняться сексом, сон, как всегда бывает, пошел не так.

Сил терпеть больше не было. Я забежал в раздевалку. Закрыл за собой дверь. Взял член в руку. Я больше не мог сдерживаться. Очень сильно хотелось мастурбировать. Невыносимо. Это была какая-то сладкая пытка. Мне не потребовалось долго себя ласкать. Разрядка наступила после пары движений. Кончал я много и долго, выбрасывая струи спермы на весящую прямо передо мной в раздевалке красную курточку Татьяны. Наслаждение было непередаваемое. У меня еще никогда такого не было.

Моя эякуляция совпала с пробуждением. Я только что проснулся, но не успел открыть глаза и чувствовал, что кончаю прямо в новые трусы, которые надел накануне вечером после душа. После того, как прошло удовольствие, я понял, что весь испачкался спермой и придется снова идти в душ. Снял трусы, и как мог вытерся ими. На кухне чем-то гремела мама. Я все еще жил с родителями - не у всех есть деньги на отдельное жилье. Спасибо хоть была отдельная комната. Пришлось идти в ванную, одев на голое тело спортивные штаны. Предстояло еще решить как тайно постирать грязные трусы, не мог же я их в таком виде выбросить в корзину с грязным бельем.

В старших классах школы у меня появилось такое отвращение к жизни, людям и любым делам, что мне хотелось только лечь и жалеть себя. Не было сил подниматься, чтобы что-то делать. Утром меня заставляли идти в школу родители. А вечером я запирался в комнате и никого туда не пускал. Дошло до того, что мои друзья нашли мои записи в одной из групп в интернете, где я делился мыслями о прекращении жизни. Друзья в панике позвонили родителям. Родители силой отволокли меня в одну частную клинику к платному психологу. Оказалось у меня что-то вроде какой-то там депрессии, когда организм не реагирует на естественные удовольствия - вкусную еду, музыку, кино.

— Тебе надо заняться сексом. Это одно из самых сильных естественных лекарств от депрессии, — сказала врач.

— Доктор, — ответил я. — Если секс необходим мне по медицинским причинам, можно ли мне выписать рецепт? И потом использовать его в каком-нибудь процедурном кабинете поликлиники?

— По крайней мере у тебя еще осталось чувство юмора, — засмеялась психолог. — К сожалению таких медицинских процедур еще не назначают. Однако кое-что мы можем сделать. Взято с сайта: https://bestweapon.ru

Она написала что-то на унылом медицинском бланке.

— Я направила тебя в институт исследования когнитивных функций человека. Не пугайся, тебе понравится. Недавно на конференции по психологии профессор этого института делал доклад об успехах исследований так называемых контролируемых сновидений. Он просил всех коллег направлять к нему подходящих пациентов. Я считаю это как раз такой случай.

Как и следовало ожидать, профессор как и весь институт оказался смертельно скучным. Объяснял долго и нудно. Заставлял делать непонятные процедуры, никак не связанные с моей целью избавиться от отвращения к жизни.

Я хотел бросить туда ходить, но родители как всегда настаивали, а у меня не было ни моральных сил ни какой-либо мотивации спорить. Я не сопротивлялся чему-либо происходящему в моей жизни, безвольно выполняя все, что требовал кто-либо.

Прорыв произошел только через месяц занятий. Возможно сказалась моя покорность и внушаемость. А возможно — антидепрессанты, которые под давлением родителей все-таки выписала мне врач-психолог. Как бы то ни было, но мне приснился сон, которого добивался профессор из института. Сюжет сна не заслуживал внимания, я выгуливал нашу собаку. Родители завели модную породу “корги”. Довольна классная собака, мне она тоже всегда нравилась. Но особенным во сне было то, что я вдруг четко осознал, что это сон. Остановился и посмотрел на собаку, на себя и вокруг. Все было обычно. Тогда я попытался изменить сон. Собака взлетела и начала радостно летать кругами вокруг меня и деревьев, растущих вдоль аллеи, а за ней планировал поводок вместе с катушкой.

Профессор очень обрадовался, записывая мой рассказ, и мы начали повторять скучные процедуры. Он терпеливо создавал у меня способность контролировать сновидения, путем гипноза, каких-то медикаментов и даже звука, включающегося из проигрывателя под утро, когда я обычно видел сновидения.

Тогда мне пришла идея внести небольшие коррективы в программу, не меняя сути исследований. Психология — наука неточная. Нельзя измерить сон, можно только записать рассказ испытуемого.

Я не хотел видеть во сне собак, кошек или какие-нибудь поезда. Я хотел секс!

Каждый раз, когда я приходил в институт для очередной процедуры внушения и закрепления желаемых реакций подсознания я думал о том, как бы я занимался сексом и мечтал осуществить это во сне.

Вот, как мне кажется, почему приснился сон о школе и Татьяне, в которую я был тайно влюблен. Профессор засмеялся, слушая мой рассказ, и сказал, что это нормально для юношей, не имеющих постоянных партнеров. “Каких постоянных? Мне бы и временная партнерша не помешала бы”, — подумал я.

Моя мечта повторить сон сбылась только еще через неделю после первого случая, как бы я ни старался. И сон был настолько чудным и неожиданным, что заслуживает максимально подробного описания.

Я стоял в женском туалете моей школы. Писать хотелось не сильно, однако перед занятиями стоило бы облегчиться. Около умывальников, слава богу, никого не было. Не помню как я сюда зашел. Следовало пройти на другой этаж в туалет для мальчиков. Я аккуратно закрыл за собой дверь. В коридоре и на лестнице никого не было. В мужском туалете мыл руки парень из другого класса.

— Ты чего? — удивился он.

— Ничего, — в ответ удивился я. — Надо отлить. А что?

— Ты прикалываешься? — спросил он. — Это мужской туалет.

— И что?

— Ничего, иди к себе на первый этаж.

Только тогда я начал подозревать что-то не ладное. Несмотря на него, подошел к зеркалу около одного из других умывальников. Из зеркала на меня посмотрела очень смущенная недоумевающая Татьяна. Я отскочил от него и посмотрел вниз. Так и есть! Я выглядел как Татьяна. Правда одежда была совсем не школьная, а такая, в какую была одета Татьяна на встрече выпускников.

Стало понятно, что я делал в туалете девочек. Точнее говоря, что Татьяна там делала. Зашла перед уроками.

Я осознал, что сплю, и могу контролировать происходящее.

Профессор учил меня прежде всего наблюдать и запоминать все происходящее. А сейчас у меня был законный повод зайти посмотреть в туалет для девочек. Я вернулся в помещение на первом этаже.

Девчачий туалет ничем не отличался от такого же для мальчишек. Только не было писуаров, и кабинки стояли с обеих сторон прохода.

Я подошел к зеркалу еще раз посмотреть. Ну да. Я был Татьяной. Только не школьницей, а такой, как я ее запомнил на встрече выпускников — привлекательной юной девушкой.

Похоже, ее тело было в моем полном распоряжении. Мне захотелось потрогать ее грудь и еще там, внизу. Подчиняясь правилам логики сна, я решил уединиться в кабинке.

Первая же дверца была не заперта. Там сидела Танька из моего класса.

— Дура, — сказала Танька. — Дай посрать спокойно.

Я не торопился закрыть дверцу. Танька сидела, широко расставив ноги, спустив трусы и сняв их для удобства с одной ноги, чтобы не мешали. Короткая юбочка была задрана и ничего не скрывала. Мне не было видно попку, зато совсем чуть-чуть — немного приоткрытые половые губы. Еще можно было хорошо разглядеть покрытый редкими светлыми волосиками лобок.

— Ну, — сказала она. — Чего надо?

В общем-то я не смог придумать что мне надо и оставил ее в покое. Зашел в другую кабинку.

“Итак”, — подумал я. — “Я — девушка. Что теперь делать?”.

Я решил начать изучение женского тела с груди. Расстегнул свою блузку. На Татьяне был надет небольшой бюстгальтер. Доступа к груди не было. Как его снимать я не имел ни малейшего понятия. Кажется, в одной порнушке я видел, что это делается путем расстегивания замка за спиной.

Я снял блузку и аккуратно повесил ее на перегородку между кабинками.

Дотянулся руками за спину. Не знаю как, но бюстгальтер расстегнулся сам, повиснув на лямках. Я снял его и повесил на перегородку с другой стороны.

Потрогал груди. Ощущение было странное. Как бы это объяснить? Если парень потрогает свои соски, то он скорее испытает раздражение. Потрогав свою женскую грудь, я испытал возбуждение. Я продолжил их трогать и так и эдак. Вскоре соски от щекотки затвердели. Я сел на унитаз, и, по примеру Таньки, задрал юбочку, спустил трусики и снял их с одной ноги.

Самое интересное было почти не видно из-за угла зрения. Я потрогал рукой мягкие пушистые волосики на лобке. Податливые губки под моим требовательным движением охотно открылись. Там все было такое нежное, что прикосновение даже легкой женской руки казалось грубым кощунством. Нащупав бугорок клитора, прикрытого капюшончиком, я испытал приятный укол тока, пронзившего мое тело.

Я убрал оттуда руки. Если так продолжать, то сон опять закончится банальной мастурбацией. А в этот раз у меня были другие планы. Ситуацию осложняло то, что я был девушкой. Однако эта проблема меня не останавливала. Я был готов стойко переносить все трудности и лишения сна. Чего только не сделаешь ради науки!

Надел обратно трусики. Повертел в руках лифчик. Как его надевать я тем более не представлял. Повесил его обратно на перегородку и надел блузку без бюстгальтера. Зачем вообще девчонки их носят?

Но надо было что-то делать. Если я хотел секса во сне, то не следовало ждать. Сны обычно быстро заканчиваются. Я заглянул в кабинку Таньки. Ее там уже не было. Вышел в коридор, думая что бы предпринять, пока не закончился сон.

Я чувствовал сексуальное возбуждение после моего изучения “своего” тела в кабинке туалета. Подходящих кандидатур на роль партнера в коридоре не было. Я твердо решил не возвращаться к самоудовлетворению. Дошел до поста дежурного около раздевалки.

И тут сон преподнёс еще один сюрприз. Из-за угла вышел я! Штанов и трусов на мне не было. Я тут же вспомнил, что такой сон уже был. Все повторялось в точности, только с другого угла зрения. Я стоял, разинув рот, и с удивлением разглядывал со стороны себя. “Если я сейчас выгляжу как Татьяна, то сейчас она выглядит как я” — пришло мне в голову единственное разумное объяснение.

Пользуясь случаем, я с интересом разглядывал себя. “А я — красивый!”

Татьяна рефлекторно стыдливо прикрывалась руками, и с удивлением рассматривала меня, который выглядел в точности как она.

Я вспомнил, что прошлый раз позорно убежал дрочить в раздевалку и решил взять инициативу в свои руки, дабы исправить ситуацию надлежащим образом.

Молча расстегнул блузку и показал грудь. Лифчик остался в кабинке туалета.

Татьяна посмотрела на мою грудь и нервно сглотнула. Не знаю, что она чувствовала, но, похоже, мое тело здорового парня реагировало на раздевающуюся перед ним девушку нормальным образом.

Я снял блузку совсем и бросил на стол дежурного неподалеку.

Посмотрел на свою юбочку. Заметил молнию сбоку. Расстегнул ее и снял, заодно избавившись от обуви и носков, отправив все на стол к блузке. Остался в одних трусиках. Снял их и стоял перед Татьяной голый, как она стояла прошлый раз передо мной. Я совсем запутался в ситуации, но конкретно знал чего хочу. В замешательстве Татьяна перестала прикрываться. Я заметил что член стоит и давно готов к продолжению. Не знаю как возбуждаются девушки. Я не чувствовал, чтобы у меня что-то где то стояло, но ощущение сильного возбуждения было знакомо. Где-то внизу было очень жарко, и был только один способ погасить этот жар.

Чтобы Татьяна не убежала в раздевалку тоже тушить свой огонь, я решил прямо высказать ей мое желание.

— Я хочу заняться с тобой любовью прямо здесь и сейчас. Иди ко мне.

Повернулся к Татьяне спиной и лег животом на стол дежурного. Оттопырил попку, и расставил ножки, демонстрируя ей свою полную готовность.

Я не видел, что там происходит сзади, но Татьяна, умничка, умело взяла член и направила куда следует. Я подметил два интересных момента. Тело, похоже, давно ждало этого момента, и, похоже, оно давно уже не было девственницей, охотно приняв в себя возбужденное копье.

Мне не знакомо, что чувствуют девушки во время секса, но я чувствовал то, что было нормально ощущать, когда я занимался этим. Были приятны и прямые и обратные движения по члену, а душа упивалась предвкушением приближающейся кульминации блаженства. Скоро она накрыла меня всего. Внутри тела что-то напряглось и сжалось. Что-то похожее происходит и когда завершается акт у мужчины, и я кончил, что было не мгновенно, как обычно, а в течении промежутка времени, равного двум-трем ударам сердца.

Когда я окончательно проснулся, то понял, что испачкал все трусы и себя спермой. “Ну почему опять это? Разве у девушек бывает семяизвержение?” — подумал я.

4455   3 20078    +7.9 [2]

Сны, Превращение