Всё-таки интересно, как давние события самым неожиданным образом всплывают спустя много - много лет. Причём это касается и сексуальных событий. Об одном таком я и хочу рассказать.

Мне стукнуло сорок пять, когда это произошло. А моей маме перевалило за семьдесят, и она уже много лет была на пенсии. А до этого она всё время работала преподавателем в школе. И вот в этой школе стали отмечать какой-то юбилей, на который пригласили и ветеранов. Я был в это время свободен, поэтому на своей машине привёз маму на это мероприятие, ну и сам там поприсутствовал.

В общем всё как обычно. Речи, поздравления, какие-то памятные подарки, но под конец всё таки появилось и винцо. Надо сказать, было интересно смотреть на бабушек – ветеранов, как они радовались встречи, смеялись, что-то вспоминали. Ещё бы, они ведь не виделись уже более десятка лет. А после вина размякли, возраст, как ни крути. Поэтому мне пришлось развозить их по домам.

Последнюю я отвёз Валентину Геннадьевну, которая, кстати, держалась молодцом, только была уж очень разговорчивой. Это объяснялось ещё и тем, что у неё недавно умер муж, а дети разъехались, вот она в своём одиночестве и соскучилась по общению. Поэтому, когда я её привёз домой, то она меня сразу не отпустила, а начала угощать чаем, при этом притащила несколько альбомов с каким-то неимоверном количеством фотографий. Оказывается, она раньше увлекалась фотоделом и даже вела фотокружок в школе.

И вот она мне начала что-то рассказывать о разных случаях из прежней школьной жизни, показывала какие-то фотографии, где что-то было запечатлено. Я в пол уха слушал её, перебирал кипу фотографий, и вдруг мой взгляд зафиксировал что-то необычное. На небольшой, немного нечёткой фотке, было изображено, как два голых мужчины с двух сторон трахают женщину. Это настолько не соответствовало всем другим фото, что я как-то встрепенулся, и мне уже стало интересно, что же за событие там отражено.

Вначале Валентина Геннадьевна отнекивалась, пыталась как-то увильнуть от ответа, мол не знает что это за фотография и как она здесь оказалась. Но моя настойчивость, состояние лёгкого опьянения и желание поговорить, сделали своё дело. Взяв с меня обещание ничего не говорить моей матери, она рассказала следующую историю.

— Это было более сорока лет назад. Мы тогда были молоды, веселы, красивы и в чём-то даже бесшабашны. Нас послали в Барнаул на месячные курсы повышения квалификации. Лекции нам читал доцент из Новосибирска Евгений Петрович, мужчина лет пятидесяти. Скажем прямо, уже через неделю нам всё это надоело, мы скучали по дому, где у нас обоих были маленькие дети. Но как уехать? Нам надо же получить справку об окончания курсов.

Ты наверное заметил, что я разговорчивая, общительная, вобщем активная. Я всегда такой была, а по молодости тем более. Короче, через разных людей я узнала, что наш строгий доцент очень любит молодых студенток, курсанток, и через это дело можно с ним договориться. Не долго думая, я же говорю, что мы были бесшабашными, я после лекции подошла к нему, предварительно расстегнув пару верхних пуговиц на блузке, и с томным придыханием и печальным взором наплела про больную маму, про малолетнего ребёнка, оставшегося без присмотра. И пока он созерцал мою полуголую грудь, я попросила отпустить пораньше и выдать документ.

И ты знаешь, сработало! Евгений Петрович расплылся в сладострастной улыбке и продолжая посматривать на мою грудь, сказал, что это можно устроить. Но сначала нужно встретится в более неформальной обстановке и там уже всё решить. Проблема только в том, что сам он здесь тоже в командировке, но у него есть старый приятель, который живёт в Барнауле. Так вот у него есть и машина и дача, и если я договорюсь с подругой, то мы на этой даче в ближайшее воскресенье всё и решим. Всё ясно и понятно.

С этим предложением я и подошла к Полине, твоей матери. Да, именно с ней мы тогда были на этой учёбе. Первоначально она даже как-то возмутилась, но потом, выслушав мои доводы и напоминания о прежних пикантных случаях, согласилась. Я сообщила это Евгению Петровичу, и мы договорились о встрече в ближайшее воскресенье. А дальше произошло вот что.

Итак, я ещё раз напоминаю, что была я общительной, заводной и бесшабашной. В субботу вечером, после занятий, у одной из наших курсанток был день рождения, ну и я естественно пропустить это мероприятие не могла. Короче, мы гудели всю ночь, да ещё и с утра добавили, так что я уже была никакая. И тут Полина начинает меня тормошить, поливать водой. Оказывается, приехал Евгений Петрович на машине со своим приятелем и ждут нас. Что делать? Выпила стакан крепкого чая, пару чашек кофе, сполоснулась холодной водой и вперёд.

Приятелем Евгения Петровича оказался тоже взрослый мужчина, какой-то начальник. Звали его, кажется Юрий Николаевич, но возможно я ошибаюсь, учитывая моё состояние. Он нас обоих оценивающе осмотрел, и, кажется, остался доволен. А собственно, почему ему не быть нами довольным? Нам тогда было по тридцать лет, фигурки были что надо, да и мордашки смазливые.

Я как тот сапожник, который без сапог. В смысле, что всех фотографировала, а своих фотографий очень мало. Вот фото твоей мамы в Барнауле у фонтана в тот период. Согласись, женщина что надо. Как на такую не запасть. Я, между прочем, не хуже была. Ну, это я отвлеклась.

Пока мы ехали до дачи меня начало развозить. В машине было душновато, да ещё укачивало. А когда приехали, то оказалось, что наши мужчины джентльмены. Там был накрыт хороший стол, ну и выпивка была. Мне бы отказаться, да куда там! Насели со всех сторон, мол за знакомство! Ну я и маханула стопарь. И вскоре полностью отключилась. Нет, реально вырубилась. Как мне потом рассказывали, что меня и тормошили, и водой в лицо брызгали, всё бесполезно. А я ничего не помню.

Очухалась немного, когда уже была где-то вторая половина дня. Во рту сушняк, в комнате никого. Нашла воды, попила, начала прислушиваться. Слышу, в другой комнате какое-то поскрипывание, сопение и глухое постанывание. Встала, покачиваясь подошла к двери, заглянула.

На разложенном диван-кровати стоит Полина в положении раком в одних чулках. Полностью голый Юрий Николаевич пристроился сзади и трахает её. Это его громкое сопенье я услышала. От его толчков Полина дёргалась вперёд, но Юрий Николаевич крепко держал её за округлые бёдра и рывком возвращал назад, насаживая на свой член. И снова мощным толчком посылал Полину вперёд. В такт этих толчков громко скрипел диван. А с другой стороны стоял Евгений Петрович, тоже голый. Его член был во рту Полины, и синхронно с толчками, он то почти полностью входил в её рот, то выходил практически весь, но не выскакивал. Надо сказать, что член был довольно толстый, так что Полине приходилось рот держать очень широко открытым. Ну, поскольку её рот был постоянно занят, то и стоны получались приглушёнными. Сам же Евгений Петрович стоял с закрытыми глазами и полуулыбкой на лице, и ловил каждое мгновенье получаемого наслаждения.

Судя по всему, сексом они занимались уже давно. Все их тела лоснились от пота, а в воздухе стоял запах спермы и выделений из влагалища.

Несмотря на моё состояние, вся эта картина всколыхнула во мне фотографа, и я вернулась к столу, взяла лежащий там фотоаппарат ( привычка таскать его везде с собой) и сделала это фото. Всё-таки алкогольное опьянение не позволило сделать более чёткий снимок.

А там уже наступал апофеоз. Юрий Николаевич уже не сопел, а утробно рычал, крепко прижимая зад Полины к себе. Его ягодицы судорожно дёргались, да и всё тело как-то вздрагивало. Так продолжалось секунд пятнадцать – двадцать, потом Юрий Николаевич как-то обмяк, тяжело отвалился от зада Полины и уселся на край дивана. Его длинный, но уже обмякший член свисал вниз поблёскивая от покрывающей его влаги.

Открылась подтянутая, упругая, круглая попка Полины и округлые, немного полноватые ляжки, по которым стекали белёсые капли спермы.

Но дело ещё не закончилось. Возбуждение Евгения Петровича тоже дошло до предела. Он весь напрягся, руками схватил голову Полины за волосы, прижал к себе и прерывисто застонал. Было видно, как его мошонка стала подрагивать и подтягиваться кверху, а мышцы бёдер и ягодиц ритмично дёргаться. Он кончал прямо в рот Полины! Всё, кончил и он, и тоже отошёл.

Полина продолжала устало стоять всё в той же позе. Её тело было покрыто потом, а изо рта и из пиздёнки вытекали струйки тягучей бело-полупрозрачной спермы, которой её накачали два жаждущих её тела мужика. Полина тяжело дышала слегка постанывая.

Несмотря на то, что меня ещё прилично штормило, я поняла, что моё появление в этот момент будет некстати. Поэтому я не придумала ничего лучше, чем вновь лечь и на этот раз уже притвориться спящей. Так я пролежала до вечера, но уже слышала, как они ещё перекусывали, ходили в баньку, потом ещё трахались. При этом, судя по судорожным стонам и громким вскрикам, кончала уже Полина и не раз.

К вечеру все стали собираться домой, ну здесь и я проснулась, что сопровождалось ехидными комментариями мужчин и демонстративным молчанием Полины.

Надо сказать, что Евгений Петрович слово сдержал, и мы уже в понедельник вечером с соответствующими документами уехали домой.

А Полина ещё две недели со мной не разговаривала. Я же ей не говорила, что видела, как она отрабатывала за двоих, и уж конечно ничего о фотографии, а то бы она меня до конца жизни наверное не простила. Но потом мы конечно помирились, хоть она и обозвала меня сучкой. Да и потом, значительно позже, как-то в порыве откровенности она призналась, что такого сумасшедшего секса в её жизни больше не было. Она кончила несколько раз подряд.

Вот и всё. Но ты матери ничего не говори.

Я выслушал этот рассказ с нескрываемым удивлением. Вот это да! Оказывается старшее поколение зажигало будь здоров как!