Станок

Нет, я не разговариваю матерными словами, но взглянув на странное сооружение, произнёс в своих мыслях: «Ебальный станок». Возможно, этот станок более подходил для пыток, но мне так не казалось. Станок состоял из нескольких крепких деревянных брусков, скреплённых между собой на разных шарнирах, с помощью которых можно было изменять его первоначальную форму. Основой станка были две массивные доски с отверстиями для головы и рук. Стойки, к которым фиксировались ноги можно было менять под любым углом. Они имели крепёжные ремни

— Знаешь, Котик, — начала говорить Станислава, когда моё тело было намертво прикреплено к станку, — в древности господин клеймил своего раба. Я подумала. Почему бы мне не заклеймить тебя?

Произнеся это она вытащила из шкафа клеймо и электроплитку. Клеймо представляло собой длинную металлическую ручку из толстой медной проволоки. На конце была фигурка герба, размером со спичечный коробок. В центре тавро были большие буквы «С. В.»

— Правда я ещё ни разу не использовала это клеймо. Хочешь быть первым? — спросила моя госпожа.

Я был обездвижен. Прикован к этому чёртовому станку. Не мог пошевелится. Испуг отразился на моём лице. Я живо представил, как тавро, раскалившись на плитке до красна, прикасается к моей коже, прожигает её, а потом начинает гореть мясо, и я кричу от нестерпимой боли.

— Куда бы ты хотел получить клеймо, — ласково улыбнулась моя мучительница, — на попу, под лопатку или на плечо?

Говоря это она подставляла клеймо к тем местам, куда бы хотела его поставить. Я понял, что сам загнал себя в капкан. У меня не было выбора. Точнее, выбор был. Я мог сказать, что против такого, но не сказал. Я выбрал плечо.

— Ты и правда готов испытать адскую боль, чтобы доказать мне свою любовь? — спросила госпожа.

— Да, готов, Станислава Владимировна. Сделайте это поскорее. Мне страшно...

Мне действительно было страшно. Но она унесла клеймо и плитку на место и освободила меня. Ноги меня не держали. Они подкосились и я упал на колени перед госпожой. Я стал неистово целовать её ножки, безумно повторяя одно и то же слово: «Спасибо, спасибо... «.

— Успокойся, Котик, конечно, я бы не сделала этого с тобой. Но ты же не против маленькой наколки у себя на плече. Две буковки С и В? Что они обозначают будут знать только ты и я. Ведь не против, — ласково поглаживая меня по щеке, спросила Станислава.

— Конечно не против, — целуя ладонь госпожи, сказал я, — даже четыре буковки. Я. Р. С. В.

— Я Раб Станиславы Владимировны? — догадалась Станислава Владимировна, — хорошо я сделаю это сейчас.

После того, как на моём плече красовались четыре буквы, и оно было перебинтовано, домина приказала мне явиться завтра для инициации золотым дождём. Я должен был прийти, раздеться и лечь в ванную, чтобы получить унижение от неё. Всё это было в прошлом, а сейчас я стоял перед ней голый в ошейнике, на котором была написана не аббревиатура, а все слова, что я раб моей госпожи.

— Помнишь, я обещала, что стану у тебя первой женщиной? — спросила моя госпожа.

— Конечно, помню, — ответил я, — такое не забывается. Но я не имею права настаивать.

— Зато я настаиваю, — усмехнулась Станислава, — на колени! — грубо приказала она.

Я тут же пал на колени перед своей Богиней и пополз, понукаемый ударами стека по попе, в зеркальную комнату. Станок не был покрыт тканью, но имел другую конструкцию. На сей раз он был, скорее, лежачим. Я улёгся спиной на его основание, позволив госпоже застегнуть доску на шее и руках. Мне пришлось сильно раздвинуть ноги, почти на угол в девяносто градусов, чтобы Станислава закрепила их мягкими ремнями на липучках. Уверен, при всём желании мне бы не освободиться. Но я не ожидал пыток. Я ожидал потери девственности. И напрасно. Женщина накинулась на своего раба со всей страстью, на которую была способна, и стала кусать меня. Она кусала мою грудь, потом облизывала, целовала и кусала вновь. Вскоре под её зубы попал мой живот. Было не так больно, как с грудью, но она опускалась всё ниже и я уже представил, как её зубы коснутся моего члена, и что за этим последует, но... садистка ухватилась рукой за мошонку и сильно сдавила мои яйцу, как в тот раз.

— Нравится? — спросила госпожа.

— Да очень, — еле сдерживаясь, чтобы не закричать, сказал я.

— Сдавить сильнее?

— Да, пожалуйста, — повторил я.

Но она отпустили их и приблизила лицо к моему члену, который не стоял, а свернулся от страха в калачик и уменьшился до минимального размера. Станислава лизнула его, и он тут же встрепенулся. Она лизнула его ещё и ещё. Я больше не боялся. Я был уверен, что она не будет кусать его. Когда член немного выпрямился, женщина взяла его в рот и принялась сосать. О! В этом она преуспела. Конечно, мне не с чем было сравнивать, если не считать порноролики, в которых показывали минет. Они не шли ни в какое сравнение, с тем что вытворяла моя любовница. Она делала минет без помощи рук. Её язык выписывал круги вокруг моей головки со скоростью курьерского поезда. А что она вытворяла губами, просто словами не передать. Она то сосала со страшной силой. То мотала своей головой, не выпуская член изо рта. Внезапно нанизываясь на него без труда до самого горла. Боль в моей груди прошла. Мне её сильно хотелось погладить, почесать. Но мои руки были прикованы. Вскоре это превратилось в удовольствие. Все укусы стали гореть приятным огнём.

Кажется, госпожа ждала этого момента. Она перестала делать мне минет, присела надо мной на корточках и стала прокатываться своей вагиной по моему члену, прижав его своим весом к моему животу. Покатавшись и покачавшись из стороны в сторону, обильно смазав его своей смазкой, наделась без труда, без помощи рук на мой член. Он будто бы сам устремился туда, куда ему хотелось. Станислава начала бешено прыгать на мне. Быстро, быстро, быстро. При этом она покусывала свои губы, закатывала глаза, откидывала назад голову, иногда умудряясь покачиваться взад и вперёд. Вскрикивала: «Ах-ах-ах-ах...», — с каждым погружением. В порыве страсти она хлестала меня по щекам или сильно царапала ногтями кожу на плечах, крутила и щипала мои соски. Своей полостью она владела тоже в совершенстве. Могла её сильно расслабить, так что член едва касался стенок и подходящий экстаз уплывал от меня, а под конец сильно сжала член, поумерив свой пыл и играя мышцами вагины, довела меня до безумия. Я дико орал не помня себя от наслаждения. И чуть не потерял сознание. После, когда она освободила меня из пыточного станка, я обнял её ноги и целовал их в исступлении. Кажется, я был готов на всё. Даже на клеймо у себя под лопаткой... Не помню, что я говорил ей, находясь всё ещё в состоянии эйфории.

Конечно, она была у меня первой женщиной, но я почему-то был уверен, что другие так не ведут себя с мужчинами. Опять же мой опыт основывался на просмотре фильмов и видео, рассказов друзей. В них всегда мужчина овладевал женщиной. В моём же случае всё было наоборот. Закрепив меня в станке, госпожа как бы дала понять, что изнасилует меня... И изнасиловала, перемежая страх, боль и адское наслаждение. Это была ещё одна ступень к моему обожествлению её и беспрекословному подчинению. Я терялся в догадках, что уготовила мне госпожа в другой раз, она мне ничего не сказала прощаясь. А я не сказал ей, что бросил ненавистную мне учёбу.

Мои деспотичные родители, заставившие меня поступить в этот институт, тоже пока не знали. Однако уроки подчинения дали мне другое. Я перестал их боятся и был готов отвечать за свои поступки. Это была моя жизнь, и я собирался изменить её так, как мне хочется, а не так, как хотели мои родители. Я ошибался. Они уже знали. Знала об этом и Станислава Владимировна.

Дома состоялся крупный разговор, который завершился тем, что я собрал вещи и ушёл оттуда навсегда. У меня давно была на примете одна квартира, которую я собирался снять для проживания. Заплатил за три месяца и поужинал за разговором со словоохотливой хозяйкой. В проживание входило и трёхразовое питание. В своей новой комнате разложил свои нехитрые пожитки по местам, и завалился на диван, чтобы предаться воспоминаниям о том, что произошло несколько часов назад в квартире моей госпожи. Я был счастлив. Счастлив впервые в жизни. Счастлив как никогда. Вся моя прошлая жизнь казалась никчёмной, а теперь всё пошло так, как мне хотелось. У меня было жильё на первое время. О работе я не беспокоился. Бывший школьный товарищ открыл небольшую закусочную и развивал свой бизнес. Он давно звал меня туда. Для меня начиналась новая жизнь. Предаваясь мечтам, незаметно для себя погрузился в сон... Громкий трезвон телефона быстро выдернул меня оттуда.

Звонила Станислава.

— Степан, что это значит? Звонили твои родители. Они сказали, что ты бросил институт. И платить за твоё обучение отказываются. Ты не хочешь больше ходить на занятия ко мне?

— Нет, моя Госпожа. Я с радостью буду посещать ваши занятия, а платить буду сам.

Я объяснил ей, что вскоре устроюсь на работу и у меня будут собственные деньги.

— Прекрасно, — сказала госпожа, — тогда я жду тебя завтра пораньше. Часиков в двенадцать. Устраивает?

— Да, госпожа, — ответил я, — приказывайте, что пожелаете. Я с радостью выполню любой ваш приказ или каприз.

— Давай договоримся раз и навсегда, — сказала Станислава Владимировна, — мои приказы распространяются только в стенах моей квартиры, а за её пределами ты мой ученик, а я твоя учительница. Я беспокоюсь как бы ты не проговорился о наших отношениях. Я не афиширую то что происходит в стенах моей квартиры.

— Хорошо Станислава Владимировна. Я обещаю вести себя так как вы хотите.

***

Лиля

В полдень я стоял у дверей госпожи и давил кнопку звонка. Станислава Владимировна сазу же провела меня в зеркальную комнату. На сей раз станок был собран в первоначальном варианте. На кресле чуть поодаль сидела женщина. Я был в смятении. Госпожа не собиралась афишировать, что происходит в стенах своей квартиры, а сама привела свою подругу, вероятно, чтобы показать ей, как она измывается над своим рабом. Она даже не удосужилась представить нас. Это наводило на соответствующие мысли. Женщина насмешливо разглядывала раба Станиславы Владимировны и раздвинув ноги чуть сильнее чем полагалось продемонстрировала мне кусочек ткани своих трусиков следя за моей реакцией. Мне вдруг представилось, что теперь у меня будет две госпожи. Признаюсь, мне этого не хотелось. Моя госпожа просто упивалась сладостью момента. Она подала мне ошейник, приказав обозначить свой статус в её квартире. Я тут же застегнул его на своей шее и принялся ожидать какие издевательства надо мной она продемонстрирует своей подруге. Ведь теперь подруга знала, что я раб Станиславы Владимировны. Мне даже показалось, что в её взгляде появились нотки презрения ко мне. Спектакль продолжился.

— Раздевайся и на колени перед ней, — грубо приказала домина.

Что мне оставалось делать? Я мог снять ошейник и уйти... уйти навсегда. Тогда бы это закончилось тоже навсегда. Меня никто не неволил. Но я хотел унижений и побоев. Я ведь знал, зачем шёл сюда. И уже достаточно низко пал, чтобы останавливаться на полпути. Конечно, я не снял ошейник, а выполнил её приказ, терпя унижения и стыд перед другой женщиной. Я разделся и сел перед ней на колени. У меня появился более широкий обзор в моём положении. Я смог беспроблемно заглянуть ей под юбку, чтобы хорошенько разглядеть цвет и форму трусиков незнакомки. Я разглядывал её всю. Вблизи она выглядела не так молодо. Кажется, она была даже старше Станиславы. Однако фигурка у неё была как у вовосемнадцатилетней девочки. Небольшая грудь, упрятанная под светлой блузкой, была приятной на вид и мне захотелось её потрогать.

— Котик, она тебе нравится? — внезапно спросила госпожа.

Я растерялся и не знал, что ответить. Побормотал тихо: «да... «.

Госпожа счастливо рассмеялась. Ей нравился её спектакль. Она понимала, какие мысли крутились в моей голове.

— А тебе, Лиля, нравится Котик? Хотела бы чтобы он у тебя отлизал, а может, хочешь, чтобы он тебя трахнул?

— Да, — ответила Лиля тихим голосом.

Её взгляд, выражение лица изменились. Всё это было напускное, игра. И она прекрасно сыграла свою роль в спектакле Станиславы.

— Тогда раздевайся и на колени, дрянь! — грубо приказала Станислава, — расселась тут, шлюха.

Я был в шоке. Эта женщина была рабыней моей госпожи, а вовсе не подругой домины и уж тем более не госпожой. На её плече присутствовала наколка двух женщин. Одна из них символизировала рабыню, стоявшую на коленях перед госпожой. Надписей не было. Но символ можно было воспринимать двояко. Поэтому начальница крупного предприятия Лилия Сергеевна позволила своей госпоже сделать ей такую татуировку. Я в них не разбираюсь. Но по всему было видно, что она не свежая. И рабыня давно приходит к Станиславе на уроки подчинения. «Сколько же у неё рабов?», — подумал я, разглядывая женщину, которая быстро раздевалась. Я взглянул на свою госпожу и будто бы задал немой вопрос. Она поняла и ответила:

— Пока вас только двое. Лиля в статусе рабыни три месяца. Больше я не планирую. Если ты именно это хотел узнать.

Я именно это хотел узнать и кивнул головой.

— А теперь поцелуйтесь жарко, пылко и нежно, как парочка влюблённых, — приказала домина.

Я протянул руки к рабыне и страстно поцеловал её в губы. Она мне ответила с языком. Женщина умела целоваться в отличие от меня, но госпожа так не считала. Станислава охаживала плёткой нерадивых рабов не выполнивших с должным рвением её приказ.

— Мерзавец! Кто так целует свою возлюбленную?! А ты, тварь, разве так целуется влюблённая девушка?

Мы поцеловались ещё и ещё раз. Для большего удовольствия я коснулся груди Лилии и ласково поиграл с соском.

— Негодяй! Не смей распускать руки без моего разрешения! — взбеленилась домина, прикладываясь хорошенько плёткой к моей голой спине и заднице.

Попочке и спинке рабыне тоже хорошенько досталось.

— А ты, шлюха, почему ему позволяешь? — ругала она рабыню.

У той на глазах навернулись слёзы. Мне стало жаль её. И подавшись внезапному порыву, обнял и поцеловал её нежно.

— Хватит уже, — расхохоталась госпожа, — вы отлично справились. Но Лилю ждёт наказание за проступок. Ползите оба к станку.

Мы поползли, но во время передвижения, мне вдруг, захотелось погладить спинку Лили, что я тут же сделал, не забыв провести ладонью по её попочке. Лиля вздрогнула и подарила мне скромную улыбку. Ей положительно нравилось моё поведение. Она была полностью раскрепощена и, если бы госпожа приказала нам заняться с ней любовью, уверен, она выполнила бы приказ беспрекословно, как и я. Я представил, как бы это было в иных, обычных условиях. Конечно, не так, совсем не так. Как бы это выглядело, если бы я полез целоваться к взрослой женщине, старше моей матери, в первый день знакомства? В лучшем случае она бы наградила меня пощёчиной и сильно отругала. Но здесь, в стенах зеркальной комнаты, всё было по-иному.

Приблизившись к пыточному станку, Лиля встала и положила голову и руки на нижнюю перекладину спереди станка, а Станислава зафиксировала их верхней. Я не стоял без дела, а по приказу госпожи прикреплял ноги несчастной. Какие пытки ей уготовила госпожа, мне было не ведомо. Она дала мне два птичьих пёрышка и заставили ими водить по попочке и промежности рабыни. Сама в это время пёрышками игралась с грудями и сосками пытаемой страстью.

Лиле было немного щекотно, когда я водил пёрышком по её нижним губам и колечку ануса. Перышки были мокрые от её соков. Я даже пытался их засунуть в одну из щёлочек,

но у меня ничего не получалась. Госпожа приказала мне сменить перья на сухие и щекотать наказуемой пятки. Сама она принялась за подмышки. Что тут началось! Рабыня дико хохотала, извиваясь всем телом. Вскоре её хохот перешёл на визг и она разрыдалась. При всём при этом она текла, не переставая. Наконец, экзекуция была закончена. Я не знал, как вести себя. То ли пожалеть несчастную, то ли порадоваться с ней. Но ведь она делала это добровольно, сама положила голову на плаху. И позволили привязать себя. Значит, ей всё это нравилось. Иначе зачем бы она приходила сюда?

Мои раздумья были прерваны появлением госпожи в новом наряде, главным атрибутом которого был огромный страпон, прикреплённый на ремешках к синему облегающему костюму из полупрозрачной ткани. Костюм покрывал всё тело госпожи, ничего не скрывая. К слову, каждый новый спектакль Станислава предваряла каким-нибудь новым шокирующим, сексуальным нарядом. В то время как её рабы оставались голыми. Единственной деталью одежды на них были ошейники.

— Лиля сильно провинилась и сейчас будет наказана, — сказала домина, не обращаясь к кому-то конкретно.

Она встала перед лицом несчастной и приказала той облизывать и сосать искусственный член.

— А ты не стой без дела, — нахмурилась домина, — подготовь её к наказанию с помощью своего языка.

Признаюсь, я не совсем понял, что она имела в виду. Вылизать её побритую киску, сочащуюся соками, или колечко ануса. А может, всё вместе? Но госпожа быстро дала понять мне, что делать. Сильно разозлившись она ухватила мою голову за волосы и просто утопила её в промежности женщины. Потянув за волосы вверх она заставила меня прокатиться высунутым языком по обоим щёлочкам снизу вверх, а потом сверху вниз. Как оказалось, когда тебя таскают за волосы на затылке гораздо больнее, чем когда их дёргают спереди. Я чуть не застонал от боли, зато теперь мне стала понятна команда. Ухватив за попочку Лилю я стал с огромным удовольствием вылизывать её дырочки. Попка немолодой женщины выглядела достаточно аппетитно и не шла ни в какое сравнение с её настоящим возрастом. Я получал истинное удовольствие когда целовал её гладкую и нежную кожу и лизал по очереди её щёлочки. Особенно мне понравилось играть с её звёздочкой девственного ануса. Я пытался просунуть туда свой язык. Но мне это не удавалось. Женщина вздрагивала и сжимала её. Госпожа, стоявшая рядом со мной, хорошенько приложилась плёткой к спине и плечам наказуемой, приговаривая при этом:

— Расслабь попку, тварь! Расслабь, я приказываю.

Лиля расслабила, и мой язык погрузился в теплоту ануса. Госпожа вернулась на своё место и стала демонстративно намазывать лубрикант на искусственный член.

— Сейчас этот страпон посетит твою попу, Лиля. Я лишу тебе девственности в том местечке. Это будет больно. Очень больно, обещаю. Можешь кричать сколько хочешь. Ты провинилась и будешь наказана. Ну! Скажи что-нибудь.

— Спасибо, госпожа, — дрожащим голоском сказала рабыня, — я готова понести заслуженное наказание, — и Лиля залилась слезами.

У неё был шанс избежать боль и позор, но она была согласна на всё, чтобы продолжить сессии подчинения. Так это она их называла в наших разговорах, впоследствии.

Госпожа ухватила меня за руку и потащила подальше, чтобы прошептать на ухо.

— Я сейчас подготовлю её, а вместо страпона это сделаешь ты. Запомни, не касайся её руками, пока я не разрешу.

Я согласно кивнул. Признаюсь, мне даже было приятно сделать это. А кому бы не было приятно?

Мы подошли к рабыне, я стоял чуть позади госпожи. Станислава набрав на пальцы лубриканта осторожно ввела сначала один пальчик в дырочку рабыни. Это ей удалось с лёгкостью. Два пошли туго, но она их пошатывала и медленно продвигалась к цели и вскоре быстро сношала в попу наказуемую. Та сильно засопела. Непонятно было нравится ли ей это или она очень напугана. Свободной рукой домина играла с моим членом. Сначала двумя пальцами, как она это уже делала ранее. Затем поиграла с моей мошонкой. Я невольно сжался в ожидании боли, но этого не последовало. Учитель подчинения ласково обняла рукой мой член и стала его подрачивать. Вскоре он стоял как каменный. Она потянула меня за член поближе к попе Лили и, вынув оттуда пальцы, ловко заправила туда головку. Станислава поигрывала с моими яйцами, а другой рукой подталкивала меня в поясницу и попу, чтобы я засадил рабыне свой живой член вместо искусственного. Не знаю, догадывалась ли Лиля о подмене, но думаю, что нет. Её попа впервые испытывала такое проникновение.

— Расслабь попу, сучка! — прикрикивала на неё госпожа. Та старалась, но в испуге снова зажималась.

— Вот, тварь! — взбеленилась госпожа и взяв плётку со все силы опустила её на мою попу.

Дикая боль обожгла мои ягодицы, я невольно подался вперёд, ухватив руками на секунду попочку несчастной, и вставил свой член ей до упора.

Лиля заорала от сильной боли и принялась тихо плакать. Я понял, что слова «тварь» предназначалось вовсе не ей. Станислава тихо прошептала мне на ухо:

— Не двигайся! Дай ей немного попривыкнуть.

Через некоторое время она, язвительно рассмеявшись, спросила пытаемую:

— Ну что, шлюшка, нравится?

— Да, госпожа, очень нравится, — ответила шлюшка, — засадите мне со всей силы, раздолбайте мою дырочку.

Признаться, я не ожидал, что она так заговорит. Я испытывал сильную боль от удара плёткой, но мне было во сто крат жаль Лилю. А похоже, ей это нравилось. Вот женщины. Кто их поймёт...

— Поработай попкой, посжимай его, потужься, приказала домина.

Я почувствовал, как она выполняет приказ.

— Давай, трахни её! — приказала мне Станислава шёпотом, — пусть увидит небо в алмазах.

Она знала, что говорила. Стоило мне только начать осторожно двигаться, как Лиля застонала, но не от боли, а от наслаждения. Вскоре госпожа разрешила мне положить руки на попочку рабыни. И я стал её сношать в сладкий задок с огромным удовольствием.

— Не останавливайся, чтобы ни произошло, — вновь на ухо прошептала мне Станислава.

Она отцепила страпон и прошла вперёд. Завидев госпожу, рабыня взвизгнула. Лиля поняла, кто её трахает в попу. Госпожа радостно рассмеялась. Спектакль ей удался на славу.

Признаюсь, я получил огромное удовольствие не столько от спектакля, сколько от изнасилования Лили. Впрочем, она была не против. Ей это тоже нравилось. Конечно, она была скована по рукам и ногам, но пыталась податься навстречу моему члену или отталкивала её. Госпожа, завидев это, освободила её, и теперь я стоял ухватив одной рукой её за грудь, лаская соски, а другой играл с её клитором, насаживая со всей силы... Госпожа не осталась безучастной к нашим игрищам. Развалившись в кресле она мастурбировала на своих рабов, совершенно не стесняясь их.

Когда всё было закончено, Станислава отправила нас мыться в ванную вдвоём, а сама занялась готовкой обеда. Мне очень нравилась Лиля. С каким удовольствием я намыливал её тело. Она благосклонно позволила это с ней делать. Госпожа не тревожила нас.

— Как ты отнеслась к тому, когда узнала, что член не искусственный, а настоящий? — внезапно спросил я рабыню.

— Госпожа такая затейница, — тихо рассмеялась Лилия, — мне понравилось... очень, — докончила она.

— Тебе всё это нравится? Всё... боль, унижения, — допытывался я до неё

— А тебе разве нет? Зачем ты спрашиваешь? — завершила разговор она.

Потом мы прошли на кухню, где Станислава Владимировна объявила, что на сегодня сессия закончена. Нет ни нижних, ни верхних. Мы просто дружеская компания, собрались расслабиться, отдохнуть. Так я узнал эти новые слова.

— Степан, — обратилась она ко мне по имени, — ты водишь машину. У тебя есть права?

— Да, гос... Станислава Владимировна, — поправился я, — а почему вы спрашиваете?

— Лилию Сергеевну нужно доставить домой в целости и сохранности. Боюсь, ей нельзя садится за руль после того, что она перенесла. К тому же я ей дам выпить немного коньяка, чтобы расслабилась.

— Да, конечно, доставлю. Не сомневайтесь.

Как оказалось, Лиля живёт за городом километрах в шестидесяти. Конечно, я её доставил, но как добираться назад не имел представления...