Очередной раскат грома сотряс всю дачу. Казалось, еще удар - и все рухнет мне наголову.

От страха у меня все сжалось внутри. Мать осталась по делам в городе, и во всем доме были только я и отец. Отец, плотно отпраздновав отъезд матери, спал у себя в  комнате.

Вскочив от страха в чем спала, после очередного удара грома я чуть не вышибая двери рванула в соседнюю комнату, где как ни в чем ни бывало храпел отец.

Ворвавшись к нему, я с размаха прыгнула на кровать и юркнула под одеяло.

— Пап, можно я с тобой полежу! Я не могу там одна, мне страшно!

И опасаясь, что он отправит меня назад, крепко прижалась к нему спиной. Он спросонья только  глаза таращил, в шоке от моего напора, но подвинулся, прижал меня к себе рукой.

От страха я вжалась в него, как прилипла, оторвать меня модно было только силой.

Успокаивающе он погладил меня по руке:

— Да лежи конечно, гроза скоро пройдет, успокойся.

Охватив его руку, я прижала для успокоения ее к груди.

С ним уже не было так страшно, я чуть поерзала, устраиваясь удобнее, теснее прижимаясь к нему, чувствуя теплоту его тела всей спиной.

Соски от пережитого ужаса так напряглись, что было даже немного больно, когда я прижимала его руку к груди.

Он ласково приобнял ее, она оказалась у него в ладошке как в гнездышке.

Я пригрелась, и гроза понемногу стихала.

Страх понемногу уходил, мне было тепло и спокойно, рука отца тихонечко поглаживала мне грудь, от этих ласковых,   легких касаний соски,   которые только  успокоились и сникли, снова начали набухать. Отец то поглаживал, то чуть сжимал грудь, от чего по телу разливалась приятная теплота.

Гроза затихла, и, опасаясь, что он меня выгонит к себе в постель, я в теплой полудреме  стала отвлекать его разговором.

— Папуль, а у меня  почему у меня грудь не как у мамы?

Он чуть сжал грудь.

— А чем тебе не нравиться твоя?

— Какая то маленькая. У мамы  больше круглая, и вон какая большая, а у меня  как то конусом, с Димкой  целовались, он трогать начал, сказал  маленькая.

— ну подожди, какие твои годы, к институту вырастит, массаж делай, мальчика своего попроси, пусть помассирует, думаю, он не откажется).

И он  слегка сжал грудь, перенес руку на другую,   пальцами  чуть сжал сосок, от  чего тот напрягся, даже грудь сама напряглась.

Я охнула....

— Папуль, как здорово... А еще так сделаешь? Так приятно... прямо мурашки по телу..... и внизу прямо отдается....

Отец усмехнулся:

— это еще что!))  у тебя еще одна кнопочка есть, для удовольствия, да что тебе говорить, сама лучше меня знаешь)))

И он медленно, потихоньку повел руку вниз, прямо  в трусики, по волосикам лобка и ниже, там где  были сжаты мои ноги. Чуть раздвинула колени, дав дорогу его руке,   и вот уже  он пальчиками трет мой  любимый   бугорок...

— это я знаю, я часто так  играюсь)))) и  губки еще глажу.

Его рука продолжала медленно гладить мне  промежность, от попки до лобка, так приятно.... нет, уходить мне определенно не хотелось. Я выгнулась, сильнее прижимаясь  к нему попкой, и шире развела ноги.

Сзади что то  мешало,   я   пощупала сзади рукой.

— Папуль,   у тебя писька растет! А почему? Ой, а ты что,   без трусиков спишь?

Папина писька, когда мы мылись в бане. хоть и была приличных размеров, но всегда поникше лежала на папиных яичках. 

Сейчас она  на глазах, точнее, прямо в моей руке  быстро твердела   и увеличивалась в размерах.

— Пап, а тебе приятно, когда я  трогаю твою письку? мне  приятно, только  она уже большая, мешается, может уберем ее?

И я запустила  его торчащий пенис  между своих бедер, так что головка показалась как раз у клитора..

Сжав письку бедрами, я стала ерзать.

— Пап, а  у тебя писька еще будет расти? А  зачем она тебе такая большая?

Я  сжала головку, которая торчала  над клитором, рукой.

— Ой, а она у тебя  мокрая! У тебя из головки  что то мокрое и скользкое выделяется, пап, а для чего это?

Каким то не своим, сиплым голосом отец ответил:

— Даш, это  для того, что бы девочек гладить, приятно им делать.

— Как здорово! Это ты маму тоже гладишь? А что ты ей гладишь?

— Ну как что,   мы письками тремся, ей приятно.

— А тебе тоже приятно? А письками это как вы третесь? Как мы сейчас?

Я снова подвигала бедрами. Его член зашел под ткань трусиков, и терся прямо по  моей дырочке.

От его руки, лежащей на груди, от  теплоты его полового члена  внизу животика  становилось все горячей, ныло и тянуло. Хотелось еще и еще тереться....

— Пап, слушай, а мне тоже приятно, наверное так же, как и маме? И писька у меня стала вся мокрая.

Опустив руку, я  просунула руку под его член, потрогала свою писю.

Моя щелочка, обычно такая аккуратная, прикрытая половыми губками,   сейчас неприлично раскрылась, внутренние половые губки распухли, увеличились, так что стали выдаваться вперед дальше, чем большие половые губки.

Каждое касание о папин половой член   отдавалось во мне  теплыми волнами удовольствия.

Если у папы на головке была только капелька, то  из меня влага так и  сочилась, уже были мокрые и трусики, и папина писька. Влага  тонкими капельками стекала даже на бедра.

— Папуль,   это от вот этого мама стонет, когда  у вас кровать скрипит? А покажешь, как ты маму еще трешь?  Ой, а мне хочется, что бы ты письку сильнее к моей прижимал.... Давай ты будешь двигаться, а я  буду твою письку к своей прижимать.

Я раскинула шире ноги, и рукой прижала  его твердый член как раз  между  своих губок, прямо к дырочке, откуда  сочилась влага.

Папа не двигался....

— Папуль, ну давай потремся письками... Ну пожалуйста!

Он все не двигался, тогда я сама начала  ерзать бедрами, то отодвигаясь от  его промежности, так что его скользкая пися  уходила головкой к моей попке, то опять придвигаясь,   и его член так приятно терся о промежность, задерживаясь головкой прямо напротив моей дырочки, давил  на нее, так что становилось больно, но раз за разом выскакивала, и, прижатый моей рукой,   терлся дальше по клитору, пока  папин лобок не упирался в мои ягодицы.

Так повторялось раз за разом, было больно и приятно, когда головка давила на дырочку.....

И это закончилось в один момент, когда при очередном нажатии отец резким толчком бедер  не прервал  мягкий барьер, препятствующий движению,   и  его головка, раздвинув тугие стенки, не очутилось под мой стон - крик внутри меня.

Мы оба замерли. Он прижал меня  к своей груди, сильнее, до боли сжал мою  грудь.... и  зашептал на ушко, шёпотом, с придыханием:

— Дашенька, солнышко, прости меня....  Тебе сильно больно?

Но при этом  он рукой  сильнее задрал мне сжатую в колене ногу, так что  промежность бесстыдно темнела   волосиками на фоне белых бедер, и продолжал давить своей писькой, которая все глубже и глубже входила в меня,   раздвигая вагину, наполняя меня изнутри.... Казалось, это никогда не кончиться,   у меня захватило дух... Но нет, чего член пошел из меня, испугавшись, что этим все и закончиться,   я потянулась за ним, испытывая никогда до этого не изведанные ощущения, я хотела продолжения, я хотела, что бы он наполнял и наполнял меня снова, даже если это будет больно, как в первый раз. Но боль утихла, только напоминая о себе слабыми отголосками  при резких движениях.

Сильнее разведя  ноги, я  потянула его на себя, стала давить ему на  ягодицы:

— Пап, только продолжай, не  выходи из  меня.... сделай так еще...

Резким толчком он снова вошел в меня, его толстый, твердый член  пронзил меня насквозь, но мне захотелось, что бы эти толчки  продолжались все дальше и дальше.

Но отец оттолкнул меня, вскочив на колени.

Развернувшись на спину, я глядела, как он  замер на коленях,   продолжая что то бормотать, но я не отрывала взгляда от его красного, в моей  крови члена, который как ракета  торчал головкой вверх, чуть покачиваясь в такт движений отца.

— Пап, ну иди сюда, не переживай, я сама так хочу...

И я потянула его на себя, и он  потянулся, ко мне,   повис надо мной, лицом к лицу, моя грудь топорщилась  ему навстречу напряженными сосками, его  половой член  красно головкой качался прямо у входа в мою пещерку....

Я снова потянула его на себя, и  член сначала неуверенно коснулся головкой  половых губ, потом, раздвинув их мокрых от смазки, залупой погрузился в меня, я застонала...  И снова подалась на него...

И вот уже отец навалился на меня сверху, и да, его хуй терзал меня, долбил внутри, входя до самого конца, и только  волны  удовольствия отдавались внутри, все нарастая и нарастая.

От резкого взрыва удовольствия  меня выгнуло, ноги свело судорогой.....  Вагина содрогалась от оргазма.....

Как кончил отец, я уже не помнила,   просто в какой то момент он  осел на меня, и перевалившись, упал рядом....

Немного отдышавшись, я   потрогала распухшую,   в смазке и сперме  письку, и прошептала:

— Теперь я понимаю, почему мама так стонет... Пап, а  еще раз мы попробуем?

И снова упала на спину, широко раздвинув ноги.