«Ред Сокс» опережают «Янкиз» на пять игр.

Пластиковая поверхность в паре сантиметров над его носом была потусторонне скользкой и желтоватой от окисления, хотя снаружи установка выглядит совершенно новой. Что-то в громком пиканье и скрипе, когда МРТ выполняет свои ставшие уже привычными функции, должно было преждевременно состарить внутреннюю трубу. Сильное электромагнитное поле? Он не знал, ему не хватало знаний по физике, чтобы это понять. Однако он знал, что клаустрофобия реальна. Знал, что у его безжизненного тела будет больше места в гробу, чем здесь.

На собственном горьком опыте Брайан даже узнал, что у него есть лабрум. Очевидно, - это кольцо хряща, окружающее вертлужную впадину бедра, что удерживает кость ноги в кости бедра и позволяет им двигаться, чтобы владелец этих костей мог бегать и прыгать. А это - два основных вида деятельности в бейсболе, и Брайан понимал, что у него проблемы. Его территорией в Фенуэй Парк была вторая база. Его чертовой работой. Чем дольше он лежит тут на спине, тем дольше какой-нибудь другой сукин сын пытается ее увести.

За последние две недели он сделал немало таких попыток. Лежа на спине. У него было время подумать о состоянии своей ноги. А позже - о состоянии своего брака.

Дни после травмы прошли сорвно в наркотическом тумане. Врачи и тренеры команды отвезли его в университетскую больницу Торонто на рентген и МРТ и решили, что его травма достаточно стабильна, чтобы он мог лететь. Его закрепили скобой и вкололи еще несколько обезболивающих. Через три дня после этого он прошел ряд тестов в Mass General (Массачусетской общеклинической больнице), а затем был осмотрен командой врачей Red Sox, а также двумя независимыми хирургами-ортопедами, нанятыми его агентом.

Врач команды предложил ему пройти лечение в Финиксе у хирурга, который был пионером нового и минимально инвазивного метода восстановления и стабилизации лабрума тазобедренного сустава. Его личный врач по костям сказал ему, что новая методика многообещающа и не может причинить вреда. Худшее, что может случиться, это то, что она не решит его проблему так быстро, как предполагают клинические испытания, и Брайану придется восстанавливаться в межсезонье - именно таким было существующее лечение и сроки. С методикой Финикса, возможно, он сможет вернуться на поле к началу плей-офф.

Плей-офф? Сейчас - почти август. Плей-офф начинается в середине октября. Брайан сказал, чтобы его доставили в Аризону.

В Бостоне его встретила Лорен, когда он все еще был одурманен тем, что ему давали, чтобы снять тупую пульсирующую боль в бедре. Она была несчастна, ее тушь превратилась в жидкое темное месиво, когда она вошла в его комнату и разрыдалась, увидев его в корсете.

— Лорен, милая. Все будет хорошо, - сказал он, когда она опустилась на колени возле его инвалидного кресла и обняла его.

— Прости, Брайан. Я ничего не могу поделать. Человек на телевидении говорит, что твоя карьера может закончиться и... - Она не смогла говорить из-за судорожных рыданий.

— Дерьмо, - сказал он. - Не слушай этих мудаков. Они ничего не знают. Мои врачи говорят, что я смогу вернуться через шесть недель.

Она вытерла глаза.

— В самом деле?

— В самом деле.

Они летели на маленьком зафрахтованном самолете: только Брайан, Лорен и тренер «Ред Сокс» в качестве пассажиров. В Финиксе их сразу же отвезли в больницу, где Брайану сделали еще одну порцию уколов и снимков.

На следующий день провели операцию. Как ни странно, все было не сложнее чем установка пломбы, может быть, даже и проще. Медицинская бригада сделала Брайану местное обезболивание, а хирург - два крошечных разреза. В один она ввела длинный тонкий инструмент, в другой - зонд с камерой и потратила тридцать минут на выуживание, вырезание, обрезку, склеивание и шитье. Затем улыбнулась Брайану, пока ассистенты накладывали, как ему показалось, слишком маленькую повязку.

— Мистер Монник, теперь вы можете свободно передвигаться по больнице.

— Вот так запросто? - пораженно спросил он.

— Да. Мы закончили. Теперь все, что вам нужно делать, это следовать курсу реабилитации и дать себе выздороветь.

— Спасибо, док.

Она пожала ему руку.

— Я проходила ординатуру в больнице «Brigham and Women», и буду благодарна, если вы вернете свою задницу на поле и побьете чертовых «Янкиз».

***

Лорен оставалась с ним в течение пяти дней после операции. Они не могли заниматься сексом. Но одна из медсестер намекнула, что, хотя официально им не рекомендуется выполнять упражнения «пах к паху», но «рот к паху» или «рука к паху» оказывают незначительное воздействие на бедро и являются приемлемой альтернативой.

Они попробовали оба варианта, но Брайан видел, что Лорен боится прикасаться к нему с какой-либо уверенностью.

В конце концов, они решили, что ей следует вернуться в Род-Айленд и заниматься садом, пока он не сможет вернуться домой. Она запротестовала, но вынуждена была признать, что не сможет сделать для него здесь ничего, кроме моральной поддержки.

— И минета, - назидательно произнес Брайан.

Лорен ткнула пальцем в его грудную клетку.

— Ни в коем случае. Мой минет настолько потрясающ, что ты станешь дергаться и снова травмируешься.

Он должен был признать, что она права.

В ночь перед отъездом она перебралась на кровать и осторожно прижалась к нему своим обнаженным телом, пока он не повернулся к ней лицом.

— Не шевелись, - прошептала она. - Чтобы ты меня запомнил.

Она взяла в руку его член и поглаживала его, пока он не стал твердым, что заняло какую-то долю секунды. Затем скользнула вниз и осторожно взяла его в рот. Не успела она начать, как он хрюкнул и кончил на ее горячий влажный язык.

Она поднялась и легла рядом с ним, глотая и облизывая губы, в то время как он ласкал ее попку.

— Брайан... - серьезно сказала она.

— Да, дорогая?

— Ты ведь знаешь, что я верю в тебя на все сто?

— Да.

— Но что будет с тобой, если... это не сработает.

Он хотел возразить, что все получится, что здесь нет места негативным мыслям, что он должен быть на сто процентов сосредоточен на успехе.

Брайан отогнал тьму, которая подкрадывалась, когда он не смотрел, беспомощное чувство капитуляции, что, может быть, это и впрямь конец. Страх, что его бедро больше никогда не будет прежним. А если на бедро нельзя будет положиться, то за ним последуют колено и лодыжка; все его гребаное тело будет достаточно перекошено, чтобы выбить его из верхнего яруса.

Он чувствовал, что она абсолютно серьезна, и должен был ответить ей откровенно.

— Если дело дойдет до худшего, - медленно сказал он, - тогда я найду другую работу. Может быть, тренером по мячу в колледже. Может быть, стану агентом. Возможно, получу докторскую степень и буду преподавать мертвые языки в Гарварде, в то время как ты будешь устраивать факультетские вечеринки и рожать пятерых детей.

Она замолчала.

— Пятерых? - спросила она.

— Как минимум.

Она обхватила его руками, и они погрузились в сон.

Только много позже он вспомнил, как она сказала «что будет с тобой», а не «что будет с нами».

***

Утро он проводил в больнице на физиотерапии, а вторую половину дня - в тренажерном зале на стадионе «Кардиналс» в Глендейле. После того как врачи разрешили ему водить, он взял машину напрокат. Каждый день в полдень, едва добравшись до футбольного стадиона, он погружался в ледяную ванну, от которой останавливался пульс. По вечерам либо ужинал в отеле, либо шел в один из местных ресторанов. Ел один. Ему нравилось есть в одиночестве. Он работал над переводом «Геродота» Роулинсона и делал заметки, сравнивая его с оригинальным греческим текстом. Рассматривая переосмысление времен отца истории как возможную тему для докторской диссертации, которую однажды надеялся написать, после того как закончатся его игровые годы. Но надеялся, что этот день наступит в далеком будущем.

Его одновременно и забавляло, и слегка раздражало, что никто никогда его не замечает. Ни один человек не подошел к нему, не попросил автографа, не восхитился тем, что видел, как он сделал четыре двойных аута против «Рэйз» или выбил хоумран против «Роялс». Он не знал, готов ли променять анонимность на известность, но, похоже, выбор оставался не за ним.

Он писал Лорен почти каждый час. Она присылала ему фотографии сада и новых штор. Каждый вечер они общались по видеосвязи. Через неделю регулярность их разговоров снизилась. Брайана это не обеспокоило. Списал все на привычную рутину. Как он знал, эмоции по расписанию не так уж возбуждают. Здесь есть и его вина. Техник «Ред Сокс» присылал ему ссылки на подробные видеозаписи их игр, ракурсы с центрального поля, из-за тарелки, из-за каждого блиндажа (это скамейка команды, расположенная на территории фола между домашней тарелкой и первой или третьей базой). Каждая игра могла длиться около трех часов, но была задокументирована в двадцати четырех часах видео. Брайан сидел перед ноутбуком, поднимал штангу и просматривал видеозаписи. Делал приседания, просматривая видеозаписи. Сидел на унитазе и смотрел видео.

Да, он одержим. Да, он - перфекционист. Но это еще не все. Смотря игру, он мог поместить себя в нее. Он был не в туалете, а там, на поле. Принимал решения при каждой подаче. Двигал ногами в бессознательной реакции на игру. Повторение настраивало его бейсбольное сознание.

Однажды утром он проснулся и вдруг вспомнил, что накануне совсем не разговаривал со своей женой. Чувствуя свою вину, он немедленно позвонил ей. Пока шел гудок, он все думал, почему она сама не попыталась ему позвонить. Не отвечает. Он оставил длинное СМС с извинениями.

— Лорен, я люблю тебя всем сердцем, - сказал он в пустоту.

***

Позже он занимался жимом ногами в тренажерном зале «Кардинала». В комнате находились полузащитники, выполнявшие свои упражнения. Брайану нравились эти ребята и их дружеские перепалки. Все они, казалось, одинаково впечатлены тем, что в их группе есть профессиональный бейсболист, и его это забавляло. Рост этих парней составлял в среднем метр девяносто, вес сто четыре килограмма, и у них - самые крепкие из крепких тел. Мышцы рельефные, но выглядят как пуленепробиваемые жилеты. Они зарабатывают себе на жизнь, врезаясь на скорости около двадцати миль в час в других мужчин, которые сами движутся с такой же скоростью. И все же, они были потрясены таким средним парнем как Брайан, способным бить по круглому бейсбольному мячу круглой же битой. Наверное, - подумал он, - потому что все они знают, насколько это трудно. А каждый маленький ребенок в какой-то момент хочет стать профессиональным бейсболистом.

Стена мускулистых тел вдруг напомнила ему о плакатах Лорен и о том, как ее глаза обратились к ним, когда он впервые оказался внутри нее.

Тут же зажужжал телефон. Номера был ему незнаком. Он вышел из здания и сел на помятый металлический складной стул, который кто-то притащил в тень. Его покрывал пот тренажерного зала.

— Привет, Брай.

Она ахнула, а потом хихикнула.

— Как узнал? Я только что поменяла симку.

— Просто догадался.

— Нет, брат мой. У тебя есть дар.

— Что? - засмеялся он.

— Чутье колдуна.

— Да? Неважно. Как ты?

— Дело не во мне, - сказала она серьезно. - Я нужна тебе.

— Нужна? Откуда знаешь?

— Ведьминское чутье. Этакое покалывание, как будто кто-то прикасается к тебе грубой наждачной бумагой.

— Звучит болезненно.

— Не смейся над силою, Брайан.

— Хорошо, сестренка. Но когда тебя шлифуют - как ты узнаешь, кого это касается?

— Ведьминское чутье, - повторила она. - И мое ведьминское чутье подсказало мне, что ты в беде. Так, что тебе нужно? Что случилось?

Он объяснил состояние своего бедра, режим терапии, тренировки.

— Нет, это все не то, - сказала она. - Как там Лорен?

Он рассказал ей об их поездке в Аризону, пребывании в отеле, ее возвращении в Род-Айленд.

— И?

— И, - вздохнул он. - Я просто думал о ней, и у меня было такое чувство, словно я сижу на наждачной бумаге.

— Мне нравится, как ты лжешь, - засмеялась она. - Но доверяй своим инстинктам колдуна.

— Я не знаю, что делать. Ну, то есть, я доверяю Лорен. Я бы на ней не женился, если бы не доверял.

Голос Брай стал жестким.

— Есть доверие, а есть доверие. Вот что я тебе скажу. Дай мне коды к твоей системе сигнализации.

— Зачем?

— Потому что нам нужно обновить систему безопасности твоего дома до такой, где будет много внутренних камер. Которые ты сможешь проверять по сети - ради безопасности твоего дома и твоей семьи.

— И кто это сделает?

— Ковен ведьм MIT (Массачусетского технологического института), конечно же.

— Что? - спросил он.

— Шабаш. Мы живем в тени и движемся в темноте. У нас есть штатные профессора. Мы даже принимаем ведьм из Гарварда.

Брайан рассмеялся.

— И почему они... почему ты хочешь мне помочь?

— Потому, - сказала она беспечно, - что ты теперь член клуба.

***

Брайан знал, что, как только он сделает этот первый шаг, выразив сомнение своей жене, абсолютного доверия уже не вернуть. Но раз уж он решил, от этого нельзя отказываться. Все что он мог сделать, это узнать правду. Если он неправ, если он - придурок, значит, так оно и есть. Он мог смириться с тем, что он придурок, но не мог жить, не зная, была ли его жена... Чем?

Черт, - подумал он, - она никогда не давала мне повода усомниться в ее верности. Пока что.

Чутье колдуна.

В тот вечер он проговорил с Лорен целый час. Рассказывал ей о том, как начал принимать удары по мячам без особого насилия со стороны своего тренера, о том, какой вес поднимал, о местах, где питался.

Она рассказывала ему о своей поездке в детскую больницу с другими женами «Ред Сокс», о том, как играла в теннис в клубе и помогала Оуэну сажать зелень...

Что? Брайан плотно сжал рот.

— Зелень, да?

— Да, - сказала Лорен. - Его диетолог сказал ему есть больше свежей зелени, поэтому он попросил меня помочь ему посадить огород.

До конца разговора Брайан старался ни в чем ее не обвинять. Все звучало невинно. Она призналась ему в любви, потом замялась. Вот оно, - подумал Брайан, но удержался.

— Мне нужно, чтобы ты вернулся домой, милый, - сказала она. Он услышал, как она начала всхлипывать. - Ты мне нужен. Мне нужно, чтобы ты пришел домой и занялся со мной любовью.

Брайан заверил ее, что осталось недолго. В конце концов, он отключился, теперь уже совершенно растерянный.

***

Брай сообщила, что работа в его доме завершена, и дала ему URL и пароли для доступа к звуку и видеозаписям из дома. Он немедленно отправился на сайт и начал просматривать файлы. И был ошеломлен. Ковен установил две дюжины камер со звуковым сопровождением, охватывавшие каждую комнату в доме и весь двор.

Он засиделся допоздна, просматривая и слушая. Когда на записи в гостиной появился Арчер, Брайан выругался и чуть не разбил ноутбук о стену. Но сделал глубокий вдох и заставил себя продолжить просмотр. В три часа ночи он, наконец, встал с кресла и прошелся по комнате.

На видеозаписи из спальни Лорен была одна, каждый вечер ложась спать в разумное время. В гостиной не было ничего неприличного. Время от времени Арчер садился на диван рядом с Лорен и включал ESPN. Парень никогда не прикасался к Лорен и не делал никаких сексуальных комментариев.

За два дня трансляций все, что беспокоило Брайана, это комментарии Арчера в сторону Лорен, в которых он сочувствовал травме Брайана. Парень казался сочувствующим, но говорил такие вещи как: «Травма тяжелая. Я желаю ему всего наилучшего - ему это понадобится. Тебе придется оказывать ему много помощи, пока он будет восстанавливаться. Я знал нескольких парней, повредивших свои лабрумы. Некоторые из них вернуться не смогли». Затем: «Можем мы посадить капусту, когда я вернусь? Завтра и послезавтра я должен быть в Нью-Йорке на съемках этих дурацких рекламных роликов о страховании. Представляешь, мне платят двадцать миллионов лишь за то, что я притворяюсь, будто пользуюсь их компанией». Затем они вдвоем работали в саду Лорен. Арчер снял рубашку и небрежно потянулся, когда она подняла глаза от грядок.

Брайан откинулся в кресле. Этот ублюдок соблазняет его жену! Единственное, что Брайан может с этим поделать, - поговорить с ней. Но что он ей скажет? Что злится, когда ее новый друг помогает ей в саду? Что его злит, что ее новый друг с пониманием относится к их проблеме? Что он злится, что ее новый друг зарабатывает кучу денег, просто дыша?

Черт. Все это звучит как проигрышные предложения. Он терпеть не может нытье и нытиков.

Ему нужно просто продолжать говорить ей, как сильно он ее любит, закончить эту реабилитацию, вернуться домой, любить ее и трахать настолько энергично и хорошо, чтобы у нее не оставалось сил ни на садоводство, ни на общение с Арчером.

Одно из того, что он видел на записях, беспокоило его, и он не мог понять, почему. Он видел, как поздно ночью Лорен ходит по дому, иногда два или три раза за ночь, обнаженная. Видео было плоским, и сведение того, с чем он стал знаком, возможно, чересчур хорошо, в трех измерениях, к простой плоскости, заставило его по-новому осознать, что его жена - чрезвычайно красивая женщина. Ее грудь стала круглее, задница полнее, бедра более очерченными. Ее лицо всегда было прекрасным. Она - из тех женщин, картины которых покупают в салунах, чтобы повесить над баром.

Это совершенное существо, которое он так любит, бродит в полутьме, всхлипывая, а потом возвращается в постель.

Что это, черт возьми?

***

— Сильнее!

Парень кивнул. Он был старшеклассником в школьной команде, поле которой занимал Брайан. Брат парня стоял на первой базе. Паренек ударил по мячу, и тот полетел высоко и прямо на Брайана, который, не двигаясь, принял его в перчатку и отбил назад.

— Сильнее! Попробуй пробить мимо меня!

Ребенок снова кивнул, подбросил мяч вверх и сильно размахнулся. На этот раз мяч с криком пролетел близко к траве, вне пределов досягаемости Брайана. Или так подумал ребенок.

До этого дня он никогда не видел вблизи работу профессионала и с трепетом наблюдал, как Брайан сделал два быстрых шага вправо и бросился вперед. Его тело летело горизонтально к земле, левая рука была вытянута, перчатка раскрыта. Он выхватил мяч на вершине одного низкого прыжка, затем приземлился, вскочил, повернулся и бросил мяч в неподготовленного первого бейсмена. Брат издал пронзительный крик и нырнул в сторону. Мяч влетел в блиндаж.

— Отлично! - воскликнул Брайан. Он положил одну руку на бедро. Ни боли, ни дискомфорта. - Еще раз! Сильнее! Двадцать баксов премии за каждый, который ты получишь от меня!

***

— Хоп.

Брайан прыгнул.

— Присядь.

Брайан присел на корточки.

— Колено к груди.

Брайан схватил свое колено и подтянул его к груди.

— Боль?

Брайан покачал головой.

— А если бы она была, ты бы сказал?

Брайан покачал головой.

Доктор вздохнул.

— Спортсмены. Что ж, я разрешаю тебе вернуться.

Брайан снова прыгнул, без предупреждения. Он поднял сотовый и написал Лорен:

Забери меня из Логана. Подробности позже. Реабилитация в Ворчестере начнется послезавтра! Люблю тебя!

***

Через пятнадцать минут после прибытия в филиал ААА «Ред Сокс» в Ворчестере его осенило истинное значение реабилитационных курсов.

Брайан удивлялся, почему он не может просто поехать прямо в Бостон, тренироваться под присмотром тамошних тренеров, делая несколько дополнительных махов и повторений на поле. После аризонского режима он не чувствовал, что ему нужна настоящая игра, чтобы прийти в форму. Он мог свести все физические нагрузки трехчасового бейсбольного матча к тридцати минутам целенаправленных тренировок. Но реабилитационные курсы, проводившиеся после того, как игрок выбывал из состава из-за физической проблемы, были старой традицией. Он ее не понимал.

Вернее, не понимал раньше. Сидя в клубной комнате, он понял. В Бостоне он окружен своими товарищами по команде. Парнями, поддерживавшими его на поле, дававшими ему пять очков после удачной игры, набрасывавшимися на другую команду, если он ввязывался в драку после жесткой игры на второй базе.

В Ворчестере же его окружали те, кто хотел получить его работу.

Они говорили все правильные слова, относились к нему как к особому гостю, желанному посетителю, умудренному опытом ветерану. Но все они хотели его работу. Может быть, не конкретно его, но хотели получить его место в профсоюзе, в большом реактивном самолете, в роскошных отелях.

Он чувствовал это и знал. Чтобы удержаться на второй базе, ему придется повысить уровень своей игры и жизни. Самоуспокоенности быть не могло.

В этом и заключалась роль реабилитационного периода. Убить мысль о том, что эта работа - твоя только потому, что она есть у тебя.

Брайан никогда не отказывался от вызова.

Ни на поле, ни в постели.

Через час после того как Лорен встретила его в аэропорту Логана, они боролись на кровати. Он был тверд. С нее капало. Прелюдией были пальцы Брайана под ее короткой юбкой и в ее щели на протяжении всего пути по трассе I-95 и ее рука в его рубашке, играющая с его сосками. Теперь Лорен прижималась к нему, когда он входил в нее, и они оба издавали довольные хрюканья, пока она не завизжала и не обхватила его ногами, а он не застонал и не попытался вогнать свой извергающийся член ей в спину.

Когда он лежал рядом с ней, пытаясь восстановить дыхание, она захныкала. Она ласкала его бедро и нежно ощупывала крошечные бугорки на месте швов.

— Мне было так страшно, малыш, - сказала она.

***

Он открыл дверь отеля после негромкого стука, думая, что служба уборки номеров ошиблась, но тележки не было. В коридоре стояла миниатюрная привлекательная брюнетка, смотревшая на него со знакомой улыбкой.

— Шэрон Энн Молер, - сказал он. – Глазам не верю.

— Ты меня помнишь! - засмеялась она.

Он обнял ее.

— Я никогда не забываю... лица.

Она отстранилась и легонько шлепнула его по руке. Он поймал ее руку, когда она отдернула ее, и уставился на кольцо с бриллиантом. У него мелькнула мысль, что она здесь, чтобы попытаться завершить то, что не было закреплено той ночью, но вид обручального кольца его пристыдил.

— Кевин... полицейский. Детектив убойного отдела.

Брайан машинально посмотрел мимо нее в пустой коридор, и она рассмеялась.

— Расслабься. Я пришла одна. - Затем она поняла, что это может означать. - Черт. Я не хотела...

Брайан засмеялся.

— Знаю. Я как раз собиралась поесть. Подождешь меня в холле?

Он отвез ее во вьетнамское заведение. По дороге она рассказала ему, что познакомилась со своим женихом на поминках.

— Моя подруга была диспетчером полиции Лос-Анджелеса. Вместе учились в средней школе. Я несколько лет ее не видела, когда вдруг мне позвонила ее мать и сказала, что та погибла в аварии во время отдыха в Сьеррах. Кевин увидел, что я плачу, и попытался меня утешить. И... - Она подняла левую руку.

Принесли напитки.

— И...? - подсказал Брайан.

— И я следила за тобой. Когда прочитала, что ты - в Финиксе, то должна была прийти, чтобы попросить тебя... - Ее глаза стали влажными. - Я хочу, чтобы ты пришел на нашу свадьбу. Пожалуйста.

— Не будет ли это... неловко? Рассказывать Кевину, где мы встретились?

Она просветлела.

— О, черт возьми, нет. Он все знает. Я сама ему рассказала. Когда стало похоже, что у нас все серьезно, я решила, что секретов не будет. Если бы ему не понравилось мое прошлое, значит, этому не суждено быть.

— Ты рассказала ему об особняке Олли?

— Каждую деталь. Рассказала, как один игрок в мяч убедил меня вытащить голову из жопы. Рассказала, как последовала совету этого замечательного человека и сказала Олли, чтобы тот отвалил. Нет, неловко не будет. Кевин хочет лично тебя поблагодарить.

***

Брайан помнил эту игру как предпоследнюю, когда за его игрой наблюдала Лорен.

Баффало играл с Ворчестером; игра в 7:05. Они приехали на машине и устроили хороший поздний завтрак, затем он оставил ее на пустых трибунах с книгой и пошел в клуб одеваться. Он помахал ей рукой, пока разминался с битой и отбивал несколько мячей. Она помахала ему в ответ и приветствовала каждый его обычный удар и бросок. Уходя на предматчевую закуску и совещание, он послал ей воздушный поцелуй. Она его поймала, поцеловала свою ладонь и улыбнулась.

В начале третьего тайма как раз включили свет, чтобы приглушить угасающее солнце. Когда на первой и второй позициях были бегуны и два аута, бэттер «Баффало» сделал мощный замах на высокий фастбол (мощная подача) и неудачно отбил его. Мяч полетел прямо на третьего бейсмена, который легко его поймал и бросил на вторую базу. Брайан пронесся к базе, поймал мяч и наступил на край базы. Не в центр, как он делал тысячи других раз, но в этот чертов раз он промахнулся. Нога подвернулась под всем его весом, и он почувствовал, как лодыжка повернулась в незнакомом и неудобном направлении. Затем его мозга достигли нервные импульсы, и он вскрикнул, упав на землю.

Крик боли Брайана заставил замолчать небольшую толпу, многие из которых знали, что однажды он уже был травмирован, и ждали его возвращения в состав «Бостона». Выбежал тренер и пальцами прощупал лодыжку Брайана.

— Ничего не сломано, - наконец, сказал он. - Пойдем, приложим лед.

Он и шорт-стоп держали Брайана между собой. Брайан прыгал на одной ноге, обхватив их руками за плечи. На линии первой базы он посмотрел на трибуны и нашел Лорен. Та стояла, закрыв рот обеими руками, по ее щекам текли слезы. Брайан попытался подать ей знак «большой палец вверх», но она отвернулась.

В клубе «Ворчестер» была хорошо оборудованная комната для тренировок и оказания первой помощи, включая небольшой рентгеновский аппарат. Врач команды осмотрел его и просмотрел черно-белые снимки на своем большом планшете.

— Наверняка чертовски больно, - сказал врач.

Брайан кивнул, размышляя, не стоит ли ему пойти в медицинский колледж, если таков интеллектуальный стандарт.

— Что ж, - продолжил доктор, - видимых повреждений нет. Приложи лед, перевяжи и держи приподнятой. Я попрошу тренера сделать тебе горячую гидротерапию. Вернешься на поле через... скажем, пять дней.

Он позвонил Лорен, чтобы она встретилась с ним в клубе, но она не ответила. Он подумал, что она пыталась с ним увидеться, когда его только привезли, но он был слишком отвлечен болью, чтобы заметить ее отсутствие.

Он проверил ее местоположение в приложении телефона и с удивлением обнаружил, что она находится на шоссе, на полпути к их дому. Что она делает? Он опять ей позвонил и оставил сообщение, умоляя ее позвонить ему, начав беспокоиться за нее, а затем и за них.

К счастью, многие из обслуживающего персонала клуба все еще жили в Род-Айленде, где еще пару лет назад располагался клуб. Главный смотритель подвез его до дома. Брайан провел час, оплачивая проезд, обсуждая голубую траву Кентукки и правильный уровень pH почвы для дерна.

Окна были темными. Тренер одолжил ему пару костылей, и Брайан стоял с ними под мышками, глядя на свой тихий дом. Их тихий дом.

Его джип стоял на дороге, но ее «Камри» не было.

Приложение определило, что телефон Лорен находится в доме. Когда он, ковыляя, медленно вошел в дом, то обнаружил, что ее телефон лежит на кухонном острове. Он автоматически потянулся к своему телефону, чтобы позвонить ей и спросить, почему телефон не у нее, но потом остановился. Черт.

Его нога снова начала пульсировать от боли. Он прошел к морозильной камере, чтобы наполнить пластиковый пакет льдом, затем прошел в переднюю комнату и опустился в кресло.

Ему нужна была помощь. На ум приходил лишь один номер.

— Привет, брат, - сказала она.

Брай приехала через сорок пять минут. Принесла ему холодное пиво и выслушала его описание событий дня, пока он сидел со льдом и приподнятой ногой.

Его телефон зажужжал обычным рингтоном. Неизвестный номер. Он ответил, включив громкую связь. Они слушали, как женщина плачет в глубоком сокрушительном отчаянии. Без слов. Брайан кивнул Бри. Это - Лорен, без сомнения, но она отключилась, прежде чем он успел заговорить.

Брайан и Брай посмотрели друг на друга. Брайан почувствовал, что его глаза начинают слезиться. Он волновался за свою жену. Она - в смятении. Есть что-то, от чего он должен был ее защищать. Он должен был держать ее в своих объятиях. Но не знал, где она.

Он перезвонил по указанному номеру. Не отвечает.

— Похоже, она в беде? - спросил он.

Брай покачала головой.

— Похоже, ее мир рушится.

Брай принесла ему еще одно пиво и свежий пакет со льдом. Себе налила бокал красного вина, и они сидели в тишине.

Примерно через полчаса телефон зазвонил снова. Это была Лорен.

— Брайан, - тихо сказала она. Ее голос был дрожащим, измученным. - Прости. Я больше не могу жить со страхом. - Раздался фоновый хруст, словно под пальцами сминался лист бумаги. - Оуэн попросил меня поехать... поехать с ним в Нью-Джерси... - Ее голос сорвался, но она вновь взяла себя в руки. - Прости. Со мной все в порядке. Обо мне не беспокойся. - Она задыхалась, словно от боли, и они услышали на заднем плане глубокий гул, разборчивый мужской голос, затем звонок прервался.

— Что за черт? - сказала Брай. - Она читала по бумаге. Что-нибудь из этого имеет для тебя смысл?

Брайан посмотрел в затемненное окно, на тусклый свет четверти луны. Он выдохнул, сделал долгий, решительный вдох, когда все дошло до него. Как в фильме Хичкока, комната, казалось, изменила свою глубину. Воспоминания всплывали и складывались в цепочки, которые теперь вдруг стали узнаваемыми. Он вспомнил, как они жили в Салеме, жили экономно, компенсируя недостаток денег большой любовью, как он думал. Однажды днем он пошел сделать сэндвич, но в ящике с хлебом был лишь пакет с одним ломтиком и горбушка. И на обоих были зеленые пятна. Он вытащил ломтики, чтобы выбросить их, когда ощутил позади себя Лорен. Она увидела хлеб и разрыдалась. Спазматические приступы рыданий. Глубокая, беспричинная, нелогичная печаль. Он обнял ее и попытался утешить, не понимая, что вывело ее из себя.

Ее поведение рядом с родителями. Боль на ее лице, когда ее практически затащили обратно в трейлер, где она выросла. Сотня мелких улик, по отдельности не складывавшиеся в картину, теперь раскрывали ее демонов.

— О, черт, Брай, - сказал он, по его щеке текла слеза. - Она в ужасе.

Брай выглядела встревоженной.

— Из-за парня?

— Нет, - печально ответил Брайан. - Она боится бедности. Боится, что ей придется вернуться к жизни в старом трейлере.

— Это безумие, - в недоумении сказала Брай. - Вы не бедные. Это место - не трейлер. Что, блядь, с ней не так?

— То, что что-то не так со мной. Я получил травму, и она убедила себя - с тонкой помощью этого засранца - что моя карьера закончена.

— Но... - Брай возмущенно вскочила, - ты в порядке! - Она посмотрела на его забинтованную ногу. - В основном.

Он улыбнулся без тени юмора.

— Она просто видела, как меня выносят с поля второй раз за лето. Напали ее демоны. Мускулистый идиот с кучей денег предложил ей убежище от кошмара. И она за него ухватилась.

Он посмотрел на ошеломленное лицо своей названной сестры.

— Иногда все так чертовски просто, - сказал он.

Брайан поднял свое пиво в знак приветствия Бри и коротко сказал по-гречески, а затем перевел:

— «Любовь состоит из одной души, обитающей в двух телах». Аристотель.

На лице Брай появилось выражение глубокой печали. Он никогда не видел ее такой, и это был для нее не лучший вид. Это ранило его почти так же сильно, как дезертирство Лорен.

— Мне так жаль, Брайан. Когда она говорила, я слышала отдельную душу, - сказала она.

***

Бейсбол требует, чтобы ты держал свои эмоции в руках до последнего взмаха последнего аута последнего иннинга. Брайан участвовал во многих играх, где его команда вела с преимуществом в пять и более побед в конце игры. Когда он был моложе, было понятно, что его неопытность вела его к расслабленному убеждению, что игра закончена. И, честно говоря, в большинстве случаев так оно и бывало.

Но бывало и так, когда другая команда отказывалась сдаваться и проигрывать. Они выцарапывали хит, крали базу, пугали вашего подающего - не вашего эйса (лучшего питчера), а попроще, который расслаблялся и думал о том, что он позже будет есть, потому что игра практически закончена - и прогоняли его с площадки. В конце концов, вы посылали своего эйса, чтобы потушить пожар, но было уже слишком поздно. У другой команды уже был кураж. Теперь они верили в себя так, как не верили на протяжении восьми иннингов. И уже ваши товарищи по команде начинали сомневаться.

Брайан сталкивался с такими испытаниями, закаляющими характер, в Малой лиге, в средней школе, на нескольких уровнях соревнований, открытых для талантливых подростков, потом - в колледже, потом - во второстепенных лигах. Теперь он - профессионал, играющий на самом высоком уровне, и способен отключить свои эмоции и увидеть ситуацию такой, какова она. А не такой, какой он хочет ее видеть.

А она такова: его любимая жена, женщина, с которой он решил провести всю свою жизнь, та, на кого он рассчитывал, что она поддержит его, станет его опорой и будет безоговорочно его любить - эта женщина предала его доверие. Бросила его. Раздвинула ноги для другого мужчины. Предоставила постороннему доступ к самому сокровенному имуществу, которое обещала хранить только для Брайана: к своему сердцу.

Друзья не поступают так.

Так поступают простые женщины с простыми мужчинами.

Для Брайана это - самая печальная часть всей ситуации. Теперь ему ясно, что они с Лорен не были особенными. Они были столь же несовершенными, как и все остальные, кто когда-либо жил на свете. Обычные неполноценные люди. Он же глупо надеялся на лучшее.

У Брайана есть еще одна черта характера, защитившая его от этого неожиданного удара. Еще в школе он начал изучать классику. Записался в класс латыни миссис Райхель, потому что его посещала Меган. Летом одна из ее подруг показала ей непристойные места из фильма «Калигула», и это натолкнуло Меган на мысль, что латынь ее возбуждает. Хотя фильм и был на английском. А в тех частях, которые Меган пересматривала много раз, в любом случае практически не было диалогов.

Брайан скучал по Меган. Латынь и впрямь ее возбуждала. Они занимались вместе, но процесс был утомительный, проходивший буквально урывками. После того как Брайан читал вслух несколько абзацев из дневного задания, Меган набрасывалась на него, и в итоге они оказывались голыми и трахались как римляне. К счастью, - с улыбкой вспоминал Брайан, - у Меган была спальня над семейным гаражом с прочной дверью, запиравшейся изнутри.

Они продолжали свое классическое и эротическое образование до того летнего дня, когда латинские приключения Меган внезапно закончились.

Смерть Меган не умерила страсть Брайана к древним языкам. Он продолжал заниматься латынью, а в начале колледжа начал изучать греческий. Он записался на онлайн-курсы по арамейскому языку. Он читал и читал. Геродота, Еврипида, Платона, лирическую поэзию, историю, пьесы, философию.

Ему часто хотелось, чтобы Меган все еще была рядом с ним, чтобы ее похоть разгоралась от давно забытых слов, чтобы ее пизда капала от разбора предложений, которые не поймет ни один современный шпион.

Он стал современным человеком, смотревшим на мир глазами, отточенными опытом тысячелетий. Его жена ушла к другому мужчине? Елена Троянская и бесчисленные другие делали это раньше, а мир продолжает жить.

Иногда его успокаивало то, что он мог смотреть на мир в перспективе. Иногда его беспокоило, что со временем он может прийти к мысли, будто страсти, которые он считал присущими только ему, на самом деле обычны и, таким образом, каким-то образом ослабляются.

Но он смотрел на свою жизнь через призму этой перспективы, поэтому, когда понял, что Лорен на самом деле бросила его, он оплакивал ее потерю в течение более короткого времени, чем могло бы быть, прежде чем мысленно перейти к следующему иннингу.

Его способности не помешали ему рыдать, как раненому ребенку. Он плакал за себя, за всех влюбленных на протяжении веков, за каждого мужчину и женщину, которые когда-либо испытывали это чувство, называемое разбитым сердцем. Больше всего он плакал о самой Лорен. Он ведь поклялся защищать и утешать ее, но не смог. Теперь она была одна, чтобы встретиться лицом к лицу с монстрами.

Бывая в Техасе, Брайан часто навещал маленькое кладбище в Хондо. Он сидел под ясенем рядом с могилой Меган и думал, почему, черт возьми, все случилось именно так. Если бы он поднял глаза, то смог бы увидеть деревянный прямоугольник, на котором он сделал надпись и прибил его гвоздями через неделю после того, как кладбищенские рабочие засыпали ее могилу.

AD MUNDUM, MEA HIC SINE VITA JACET. MIHI VIVA MANEBIT IN AETERNUM.

Его губы беззвучно шевелились, когда он читал свой юношеский несовершенный перевод:

ДЛЯ ВСЕГО МИРА, ЗДЕСЬ БЕЗЖИЗНЕННО ЛЕЖИТ МОЯ ЛЮБОВЬ. ДЛЯ МЕНЯ ЖЕ ОНА ОСТАНЕТСЯ ЖИВОЙ НАВСЕГДА.

***

Ну и что? Земному шару все равно. Местным станциям плевать. ESPN не волнует. Фанатам все равно. Никого не волнует, что Брайан Монник спит один в своем большом пустом доме, а сад на заднем дворе побурел и гниет.

Их волнует лишь то, что «Янкиз» набирают обороты.

***

Вот так Брайан и вернулся. В тот вечер, когда он снова ступил на свой участок земли, на табло «Фенуэй Центр филд» было полноцветное изображение его лица высотой в пятнадцать метров. Толпа из 37 651 болельщика встала, когда его представили, и присоединилась к возгласам одобрения, заполнившим парк, перекинувшимся через Зеленого монстра, насытившим Лэнсдаун и порывами обрушившимся на шоссе Масс Пайк, сбивая проезжающие тракторные трейлеры.

Он - дома. Он встал и снял бейсболку. Черт, как же приятно приобщиться к этой древней традиции. Здесь - его центр. Здесь его место. Он воткнул бутсы в красноватую землю, зная, что команда по уходу за землей смотрит на него недобрым взглядом.

Он выглядел спокойным, подготовленным, контролирующим себя. На самом же деле он нервничал. Его желудок словно был резервуаром для горячего жидкого дерьма, вырывавшегося из его задницы при малейшем движении. Это - предматчевые нервы, и так - перед каждой игрой. Сегодня все усиливалось страхом, что его предательская лодыжка распухнет, что его разболтанное бедро развалится на части. Он покачивался на носках, наблюдая за питчером в поисках первого признака.

Когда мяч летел к тарелке, внимание Брайана переключилось на движущуюся белую сферу, и все остальные отвлекающие факторы исчезли.

В начале первого периода «Тайгерс» спокойно заняли свои места. Брайан подбежал к блиндажу и натянул перчатки для биты. Бэтбой (подавальщик инвентаря) протянул Брайану его новую и любимую биту - идеальный кусок березы длиной восемьдесят пять сантиметров и весом восемьсот восемьдесят грамм. Брайан на пробу взмахнул ею. Хотя он уже ощущал ее, обласкивал, отбил ею десять дюжин мячей, его руки каждый раз жаждали заново с ней познакомиться.

Она все еще была для него.

Ведущий бэттер отработал прогулку. Это была не очень большая работа - у стартера «Тайгерс» были проблемы с определением места подачи. Четыре из пяти прошли вверх и внутрь, даже недостаточно близко, чтобы получить предложение. Брайан вошел в клетку, взмахнул битой, согнул колени и начал свою психологическую подготовку.

Он пошел на риск. Питчер не хочет отставать от другого бэттера. Он что-то меняет в своем фастболе, чтобы найти зону. В его записях говорится, что когда этот парень не пригибался, мяч идет на два с половиной сантиметра или около того выше цели.

Питчер раскачивался. Брайан начал действовать по своей системе. Он представил свой мозг как высокоскоростную камеру, одну из тех, что могут делать тысячи кадров в секунду, и включил ее как раз в тот момент, когда из-за тела питчера появилась его рука. Мяч приближается к тарелке, а камера его мозга снимает его, замедляет, дает его бедрам, плечам, рукам, кистям время найти тот объем пространства, где, по прогнозам обрабатывающего центра его мозга, стремительная сфера на своем линейном пути пересечется с дугой, описываемой цилиндром ствола его биты.

Должны ли бэттеры принимать решение о замахе в ответ на траекторию подачи или они заранее принимают решение о замахе и корректируют траекторию движения биты для встречи с мячом? Это извечный спор. Брайан обнаружил, что при подаче мяча со скоростью 96 миль в час или выше ему нужно принимать решение заранее, чтобы иметь больше шансов установить надежный контакт, необходимый для ведения мяча. Ниже этой скорости или если подача менялась, он ждал эту микросекунду, чтобы позволить своим инстинктам управлять его мышцами.

Если питчер бросал быстрее 96 с движением, значит, он просто угадывал.

Эта подача шла немного медленно и высоковато. Снаружи, но она зацепит край зоны.

Персонал бостонцев решил в этой ситуации быть агрессивным. Тренер третьей базы подал сигнал к бегу и удару. Бегун рванул вместе с подачей, но не настолько быстро, чтобы не успеть затормозить и благополучно вернуться на первую базу. Этот сигнал давал Брайану возможность сделать замах или нет.

Он замахнулся.

Первый бейсмен детройтцев сместился вправо, но недостаточно. Брайан направил мяч прямо за бегуном и вниз по линии. Правый филдер расположился слишком далеко к центру, и мяч Брайана побрил дерн на причудливых углах линии правого филда, отлетел от стены в сантиметрах на честной территории и отрикошетил мимо неопытного аутфилдера «Тигров». Этот несчастный юноша побежал туда, где, по его мнению, должен был быть мяч, что является катастрофической ошибкой в сбивающих с толку углах Фенуэй-парка.

К тому времени, когда подбежал центральный полузащитник, схватил катящийся мяч и направил его к отсекающему игроку, ведущий игрок «Ред Сокс» уже пересекал тарелку, а Брайан скользил головой вперед на третью позицию.

Толпа взорвалась как бомба, оглашая воздух крошечного стадиона непрерывным шквалом возбужденных децибел. Брайан поднял руку, чтобы засечь время, вскочил на ноги и смахнул песок, налипший на его форму во время приземления на живот.

Его бедро чувствовало себя отлично. Он чувствовал себя прекрасно. Он вернулся.